Лев Давыдычев - Дядя Коля – поп Попов – жить не может без футбола

Трактор он и не собирался угонять и не мог угнать при всем своем желании, так как управлять машиной не умеет, впрочем, как и сам Гаврила. А он, Жорж Робертович Свинкин, просто влез в кабинку, чтобы скоротать ночь, а тот, тракторчонок, драндулет будущего, чудо двадцатого века, по своей глупейшей особенности самостоятельно двинулся вперёд по дороге.

— Как видите, уважаемые товарищи, — заканчивал свои показания Жорж Свинкин, чувствуя на душе незнакомое доселе удивительное спокойствие оттого, что не врал, как обычно, а говорил почти только правду. — Меня пожалеть надо, мне помочь надо, а не наказывать меня! Кроме моральных ударов, я понес материальные потери. Ведь никакая химчистка не возьмётся привести в порядок мой костюм, прямо-таки катастрофически обмазученный Гавриловой бочкой!.. Документы? Если бы я знал, где они! И документы Попова Николая я потерял, все свои деньги я потерял! Нет денег даже на обратный проезд, уважаемые, дорогие товарищи…

Поверили Жоржу Свинкину, хотя всё-таки пристыдили, особенно за хулиганские действия по отношению к гражданке Глафире Сосипатровне Суслопаровой, но зато обещали помочь с химчисткой, обещали также начать розыск документов и денег, а сейчас предложили отправиться в больницу, чтобы отмыться и сделать перевязки.

И вот на кухне, взволнованный собственными разглагольствованиями, Жорж Свинкин заканчивал:

— Боюсь, просто панически боюсь, Коленька, что милиции уже известно твое поповское прошлое. Они как-то так расспрашивали о тебе, что было ясно: ты под огромным подозрением. Конечно, никому не запрещается быть попом, тем более бывшим. Но вот представь себе такую картину: этот бывший поп стремится проникнуть в рабочий коллектив, в команду…

— Николай! Я вас умоляю! — в неизмеримо большом волнении воскликнула бабушка Анфиса Поликарповна. — Не верьте ни единому слову этого субъекта! Он сам в сверхвысшей степени подозрителен! В каждом его слове, даже в каждом звуке его неприятнейшего голоса ложь и фальшь! Фальшь и ложь!

С великим сожалением, с глубочайшей укоризной посмотрел на неё Жорж Свинкин, скорбно покачал своей израненной, украшенной тремя разноцветными шишками головой и проговорил очень хрипло:

— Понятно, понятно… Потрясающе нелепо, чудовищно несправедливо… Но я не обескуражен, даже не растерян, я привык к людской неблагодарности. Но дело не во мне. Единственный к тебе вопрос, Коленька: почему ты не хочешь, не горишь желанием завтра же приступить к тренировкам?

— Он сегодня уже тренировался, — по возможности спокойно сказал Шурик, но тут же возмутился: — А по какому праву вы взяли у него документы?

— Тебя, мальчик, никто ни о чём не спрашивает, — презрительно оборвал его Жорж Свинкин. — Мы, взрослые, как-нибудь разберемся сами. Документы его я уже отправил, чтобы ускорить зачисление в команду. Он уже футболист! Я уже сделал то, о чём ты мечтал, Коленька! Даю тебе на размышление…

— А он не нуждается в вашей помощи! — перебил Шурик.

— Совершенно очевидно! — добавила бабушка Анфиса Поликарповна. — Вы, Жорж, переполнены ложью! А толку от вас мало! Вы даже борщ посолить не в состоянии!

— Обращаюсь только к нему! — Жорж Свинкин вскинул руку в сторону дяди Коли. — А вы — молчите! Или завтра ты, Попов Николай, начинаешь прямой путь в большой футбол, или остаешься здесь и влачишь жалкое существование! Тогда — прощай, бывший поп и бывший перспективный вратарь!

В ответ ему было молчание.

— Молчание — знак согласия? — вкрадчиво, скрывая торжество, хрипло проскрипел Жорж Свинкин. — Значит, вперёд, в большой футбол? Значит, за мной шагом марш?

— Нет, нет, — негромко, но совершенно твёрдо ответил дядя Коля, и Шурик с бабушкой Анфисой Поликарповной облегченно и громко вздохнули. — Нет, нет, — чуть громче, но ещё твёрже повторил дядя Коля. — Я с вами никуда не поеду, и вы никуда не поедете, пока мои документы не будут у меня. Где они?

— Я отправил их, повторяю, для скорейшего оформления тебя в команду.

— Когда же вы могли их отправить? Вы их взяли у меня на вокзале. Потом вы прыгали с поезда, попали в больницу. Оттуда сразу в леспромхоз. Куда вы дели мои документы?

Жорж Свинкин весьма энергично засучил рукава, словно собирался драться на кулачках, тщательно поправил узел на животе и ответил, вызывающе отчетливо выговаривая каждое слово:

— Хорошо, хорошо, отлично, замечательно. Я хотел избавить тебя, Коленька, от лишних волнений. Чтобы все свои силы ты приберег для завтрашней тренировки… Я потерял твои документы вместе со своими. И деньги ещё я потерял. Вот какое несчастье! — Он с видимым наслаждением взглянул на растерянное лицо дяди Коли. — Выход один — быть нам с тобой, Коленька, вместе, вдвоем выкручиваться из этой истории.