Алексей Кирносов - Свидание с морем

Он брал ракушку за ракушкой, движением ножа вынимал розоватую мидию, кидал её на противень, а ракушку под скалу.

— Ловкий человек, — заметила Света. — С таким не пропадёшь на необитаемом острове.

— Чем язвить, попробуй лучше рис, — отозвался Дунин. — Он должен быть сварен до полуготовности...

— Я не язвлю, я по-хорошему, — перебила Света, — Лариса тебе язвит, а я никогда.

— Боря, я не буду дожидаться открытия камеры хранения, — сказала Лариса, — я сделаю тебе подарок сейчас, сразу: я тебе всё прощаю и больше не буду тебе язвить, ну если только не нарочно, по старой привычке. Можешь меня не бояться и не проваливаться сквозь землю, увидев меня на своей дороге.

— И это она говорит, что не будет язвить, — вздохнул тонко понимающий оттенки речи Дунин. — Но всё равно, Ларочка, спасибо за подарок, он мне нравится. Больше не буду проваливаться сквозь землю. Попробуйте, наконец, рис, его нельзя переваривать! Получится каша, и будет невкусно.

Света достала ложкой из бурлящего котелка несколько рисинок, подула и положила в рот. Разжевала задумчиво.

— До полуготовности, по-моему, готов, — сказала она.

— Игорь, сними котелок и слей воду, — распорядился Дунин.

Пока Игорь выполнял распоряжение, Борис расправился с последними ракушками и налил в противень масло.

Насыпал рис, перемешал всё ложкой. Поставил противень на угли. В противне зашипело и защёлкало.

— Там делается что-то вкусное, — сказала Света, неотрывно глядя на противень. — Можно, мы пока искупаемся?

— Всё можно дорогим гостям. Света отвела глаза от пищи:

— Лариса, пойдём.

Девочки взяли полотенце и побежали к воде, где светилась полоса пены. Через минуту послышались визги.

— Это они от холода? — спросил Игорь.

— Скорее от счастья, — сказал Дунин. — Купаться ночью! Никакое дневное купание в сравнение не идёт. Плывёшь, и страшно. Кругом тайны и опасности, и ничего не видно. Тебе не кажется, что для полного счастья должно быть немножко страшно?

— Я об этом ещё не думал.

— А ты вообще часто думаешь? — спросил Дунин. Вопрос показался Игорю обидным. Он пригляделся к лицу приятеля: нет ли в нём язвительного выражения? Вроде такого не наблюдалось. Освещенное оранжевым огнём костра лицо было спокойным, внимательным и добрым.

— Всегда думаю, если не сплю, — сказал Игорь.

— Всегда — это не то, — отозвался Дунин. — Всегда мы, как бы это назвать... соображаем, что ли. А думать — это когда у тебя вдруг в голове появляется неизвестное открытие. Ни в книге об этом не читал, никто не говорил, а сам открыл, своей головой.

— Такого не помню, — сознался Игорь. — Но ты, наверное, неправильно рассуждаешь. Думать, это и есть думать. А неизвестные открытия делают учёные.

Девочки прибежали к костру с распущенными мокрыми волосами, и Света, лишившись аккуратной башенки волос, стала гораздо миловиднее. Они сели на полотенце и опять обнялись. Рожицы были совсем счастливые.

— Готова пища? — спросила Лариса. — Жутко хотим есть!

Дунин запустил ложку в противень, долго на неё дул, сунул в рот и стал медленно жевать.

— Ещё две минуты, и гостей пригласят к столу, — сказал он, проглотив. — Игорь, откупоривай лимонад. Мидии приятно запивать лимонадом.

Сказав, Дунин скрылся в темноте, но скоро вернулся. Он тащил большой плоский камень, прижав его к животу.

Положил камень рядом с костром и перетащил на него противень.

— Вот нам и стол. Дорогие гости, усаживайтесь, наливайте стаканы и вооружайтесь ложками.

Света сказала, придвинувшись к противню с едой:

— Ложками мы вооружились, но стаканы ты обязан наполнить сам.

Лариса тоже придвинулась.

— Не знал такого правила, — сказал Дунин. — Но его не трудно исполнить... — Налил лимонад. — Эх, навались на вкуснятину!

— Фу, какой невоспитанный, — опять осадила его Света. — Мы к тебе пришли ужинать, на праздник.

— Сколько можно ругать человека, — проныл Дунин тонким голоском. — Чего тебе ещё надо? Вы есть хотели? Ну и ешьте.

— Тебе не восьмой год пошёл, а уже четырнадцатый, — сказала Света. — Стыдно набрасываться на вкусное без всякой торжественности. Итак, я хочу предложить тост.

— Вот оно что. Ну, предлагай. Только попрошу без грубостей.

— Какая грубость? Здесь все хорошие. — Света улыбнулась. — Я хочу, чтобы у нас всё было по-настоящему. Ребята... — начала Света, глядя в сторону, туда, где светилась морская пена. — Ребята... Я предлагаю первый тост не за нашего именинника, которого мы все, безусловно, любим, ценим и уважаем, а за море и за небо в звёздах. За прекрасное и вечное.