Алексей Кирносов - Свидание с морем

— Вот что, Николашка, — мягко сказал Иван Иванович, — ты извини, что я накричал, жалко стало Викиных трудов. Я понимаю, что ты отломал ногу нечаянно, по неосторожности...

— Он пробовал, какая она крепкая, — пояснила Вика.

— Что ж, любознательность, она порок не такой уж большой. Вот тебе, Коля, баночка. Пойди к художнику Виталию Павловичу в пионерскую комнату — он там сейчас создаёт потолочную фреску на темы нашей замечательной жизни — и попроси от моего имени немножко клею ПВА, на котором он свою гуашь разводит. Нынче занятие уже к концу, принесёшь завтра. Ступай с миром. Мы с Викой тебя прощаем и, как прежде, любим.

— Спасибо, я больше не буду, — сказал Колька, сунул под рубашку баночку и ушёл.

Снова завизжали пилы, застучали стамески и молотки.

Подошла пионерка с сучком:

— Иван Иванович, а из этого что может получиться?

— Дрова, — кратко ответил Иван Иванович, едва взглянув на сучок.

— А я думала, это змейка будет...

— Сук дубовый, твёрдый, как базальт, — сказал Иван Иванович. — Во-вторых, змейский этап творчества мы прошли на первых трёх занятиях, возвращаться к нему неразумно и нерентабельно — погляди, сколько этих рептилий на стенах и на стеллаже. Вот тебе прекрасный материал. — Иван Иванович вытащил из-под своего стола сучок. — Сделай из него динозавра.

— Я никогда не видала динозавров. — Девочка широко раскрыла голубые глазки.

— Я тоже, — кивнул Иван Иванович. — Образ динозавра раскрывает громадный простор творческой фантазии, ибо динозавр не обязан быть похожим на самого себя, как, например, слон или заяц. Нужно добиться единственного: чтобы человек, увидевший твою вещь, воскликнул: «Ого, какой динозавр!» Ясно? Бери шкурку и сдирай грязь. Впрочем, займёшься этим завтра. Дети! Времени без четверти семь. Осталось пятнадцать минут до ужина. Вася, Наташа и Валя убирают во дворике. Вика подметает комнату... Дети, я достаточно громко говорю, все слышат? Веселее собирайтесь. Мусор кидайте в очаг... Вот так, весёлый человек, — сказал Иван Иванович Игорю. — Каждый раз — хоть коленкой выталкивай.

Мастерская постепенно пустела. Последними уходили уборщики.

— Иван Иванович, можно мне вечером прийти поработать вместо массовки? — спросила Вика.

— Нельзя, девочка, — улыбнулся Иван Иванович. — Танцевать тоже необходимо.

— А завтра утром вместо купания можно прийти? Вожатый меня отпустит.

Иван Иванович разрешил:

— Приходи. Вместе отремонтируем твоего оленёнка.

— Спасибо! Вика убежала.

Иван Иванович повернулся к Игорю:

— Так и не удалось, весёлый человек, нам поговорить... Константин! А ты почему ещё здесь?

Высокий складный мальчик подошёл к столу:

— Лошадку заканчивал. Посмотрите, какая получилась!

— Дай-ка... — Иван Иванович рассмотрел лошадку, вертя в пальцах. — Отличная лошадка. Отмечена вкусом и аккуратностью. Ставь её на стеллаж.

— А можно, я сперва ребятам в отряде покажу?

— Покажи, Костя. Отчего же не порадовать товарищей... А ты, ушастый, откуда взялся?

Иван Иванович выволок из-под стола сонного Тюбика.

— В-ваф, — сказал Тюбик. Мол, чего пристаёшь.

— Это со мной пришёл, его Тюбик зовут, — сказал Игорь.

— Любишь зверей?

— Люблю, они хорошие.

— Это приятно слышать. Непременно приходи завтра. Поговорим наконец. А сейчас, ребятишки, пойдём ужинать.

Они вышли из мастерской. Пропустив Тюбика, Иван Иванович запер дверь на ключ.

Костя шёл впереди всех и небрежно помахивал своей прекрасной коричневой лошадкой, будто он каждый день таких делает и ему это пара пустяков.

Игорь не отводил глаз от лошадки, она всё больше нравилась ему. Хорошо бы сделать такую же и подарить Ларисе.

«Надо хорошенько попросить Ивана Ивановича, — подумал Игорь, — чтобы он научил, как сделать такую замечательную лошадку».

На полдник Игорь не пошёл и помчался в мастерскую. Как он и рассчитывал, народу ещё никого не было. Иван Иванович приделывал к двери во дворик верёвочную сетку.

— Муха, понимаешь ли, начинает наведываться, — объяснил он назначение сетки. — Муха — это один из тех немногих зверей, которых я никак не могу полюбить. Нахальный, приставучий и очень невежливый.

— Осы хуже, — выразил своё мнение Игорь. — Они жалят. Видели, сколько ос в столовой? Над каждым стаканом компота по двенадцать штук вьётся.

Иван Иванович не согласился:

— Оса всё-таки разборчивее, чище, в ней есть благородство. Кстати: почему ты во время полдника не вьёшься в столовой над стаканом компота, а пребываешь в ином помещении?