Скотт О'Делл: Остров Голубых Дельфинов

Я набрала целую охапку и уже пошла обратно, но обернулась взглянуть на небо: судя по порывистому ветру, надвигалась непогода. С северной стороны небосклон был чистый, однако на востоке, откуда весной тоже иногда приходили бури, громоздились серые тучи.

И вдруг в полумраке под этими тучами я разглядела посторонний предмет. Напрочь забыв про водоросли, которые тут же посыпались на землю, я вскинула руки вверх.

В море, примерно посередине между горизонтом и сушей, виднелся парус. Это было судно!

Пока я добежала до мыса, парусник благодаря свежему попутному ветру успел значительно приблизиться к острову. Судя по носу, парусник принадлежал не алеутам: нос был не красный и не загнутый наподобие клюва. Непохоже было судно и на корабль бледнолицых, который я прекрасно помнила.

Зачем он пришёл к Острову Голубых Дельфинов?

Я залегла на скале и чувствуя, как колотится сердце, думала о том, зачем эти люди пожаловали к нам. Если они охотники и пришли промышлять каланов, мне нельзя попадаться им на глаза. Конечно, они скоро обнаружат мой костёр и недоделанное каноэ, но, возможно, мне удастся избежать опасности, спрятавшись в пещере. Однако если этих людей прислали мои сородичи, если они приплыли забрать меня отсюда, то не следует скрываться от них.

Осторожно пройдя между чёрными утёсами, корабль вошёл в Коралловую бухту. Теперь я разглядела лица людей и убедилась, что это не алеуты.

Команда спустила на воду лодку, и два человека начали грести к берегу. Между тем ветер усилился и мешал морякам подойти ближе и высадиться. Тогда один из них остался в лодке, а второй, безбородый, прыгнул в воду, выбрался на сушу и стал подниматься по тропе на плато.

Мне не было видно его, но через некоторое время я услыхала крик, затем другой, и сообразила, что он нашёл костёр и каноэ. Поскольку ни человек, оставшийся в лодке, ни команда парусника не откликались, я поняла, что он зовёт меня. Я даже была уверена в этом.

Я слезла со скалы и пошла к хижине. Чтобы прикрыть голые плечи, я надела накидку из выдры. Потом взяла бакланью юбку и большую раковину, в которой хранила бусы и серьги, и вместе с Ронту-Ару направилась по тропинке к Коралловой бухте.

Вот я достигла холма, куда иногда летом перекочёвывали мои предки. Я вспомнила о них, подумала о том, как хорошо мне жилось в хижине на мысе, о том, что у тропы в Коралловой бухте стоит недоделанное каноэ… Несмотря на эти воспоминания, меня тянуло к людям, хотелось жить рядом с ними, слышать их разговор, слышать их смех…

Холм с белыми ракушками и пробивающейся сквозь них зелёной травой остался позади. Тем временем мужчина перестал звать меня, и я, не слыша его голоса, пустилась бежать. Добежав до развилки троп, у которой горел мой костёр, я обнаружила мужские следы.

Они вели вниз, и я спустилась по ним к бухте. Лодка уже вернулась на корабль. Шум ветра перешёл в рёв, бухту заволакивало туманом, на берег одна за другой обрушивались высокие волны. Я подняла руку и закричала. Я снова и снова пыталась докричаться до людей на корабле, но всякий раз мои вопли относило ветром в сторону. Я сбежала с берега в воду. Команда не видела меня.

Полил дождь, ветер хлестал меня им по лицу. Я шла сквозь волны, протягивая руки к судну. Оно тронулось с места и начало исчезать в тумане. Корабль держал курс на юг. Я стояла в воде, пока парусник не скрылся из виду.

Вернулся он через две весны, в одно прекрасное утро с белыми облаками и спокойным морем. На рассвете я заметила со своего мыса точку на горизонте. Ближе к полудню парусник бросил якорь в Коралловой бухте.

До самого вечера я наблюдала со скалы, как его команда разбивает лагерь, разводит костёр. С заходом солнца я ушла к себе в хижину. Всю ночь я не сомкнула глаз, думая о человеке, который звал меня.

После той штормовой ночи, когда судно вынуждено было спешно уйти, я ещё долго не могла забыть его голос. За две прошедших весны и два лета я каждый день, утром и вечером, выходила на мыс и смотрела в море.

Утром я сразу почувствовала дым от их костра. Я пошла в лощину, ополоснулась в роднике, надела бакланью юбку и накидку из выдры. Затем повесила на себя бусы из чёрных камней и такие же серьги.

На носу я провела синей глиной полоску – знак нашего племени. Через нос и щеки делала Юлейп, и это значило, что она не замужем…

То, что я сделала потом, вызвало у меня самой улыбку. Я поступила так же, как моя сестра Юлейп перед отъездом с Острова Голубых Дельфинов. Пониже знака своего племени я аккуратно вывела метку, которая значит, что я не замужем. Пусть я давно выросла из девушек, но я всё равно изобразила этот сине-белый значок (белой глиной я нарисовала точки).