Рене Госинни - Неприятности малыша Николя

Я как раз был под кроватью, когда дверь в мою комнату открылась, зажёгся свет, и мама закричала:

– Николя! Ты где?

Когда мама увидела, что я вылезаю из-под кровати, она спросила, не сошёл ли я с ума и что там делаю в темноте. Я ей объяснил, что играю со своим фонариком. В ответ на это она сказала, что не понимает, откуда у меня берутся такие идеи, что я загоню её в гроб, а пока «посмотри только, в каком ты виде», и «немедленно займись уроками, играть потом будешь», а ещё – «всё-таки твой отец иногда выдумывает в самом деле странные вещи».

Мама вышла, я погасил фонарик и сел заниматься. Здорово делать уроки с карманным фонариком, даже если это арифметика! Но тут мама вернулась ко мне в комнату и зажгла большой свет. Она была очень недовольна.

– Мне кажется, я тебе велела сначала сделать уроки, а потом уже играть! – сказала мама.

– Но я как раз и делал уроки, – объяснил я.

– В темноте? С этим крошечным фонариком? Да ты глаза себе покалечишь, Николя! – закричала мама.

Я объяснил маме, что мой фонарик вовсе не крошечный, что от него потрясающий свет, но мама ничего не желала слушать. Она забрала фонарик и сказала, что вернёт мне его, когда я сделаю уроки. Я попробовал поплакать, но знаю, что с мамой этим почти никогда ничего не добьёшься, и стал в темпе решать задачу. К счастью, это была лёгкая задача, и я быстро получил ответ, что курица несёт по 33,33 яйца в день.

Я бегом спустился в кухню и попросил маму вернуть мой карманный фонарик.

– Ладно, только веди себя как следует, – предупредила меня мама.

Потом пришёл папа, я поцеловал его и показал свой замечательный фонарик, а он сказал, что это странная идея, но, в конце концов, с этим я хотя бы не буду к нему приставать и оставлю его в покое. И он уселся в гостиной почитать газету.

– Можно я погашу свет? – спросил я.

– Погасишь свет? – переспросил папа. – Ты что, Николя, не в своём уме?

– Ну, это чтобы поиграть с фонариком, – объяснил я.

– Об этом не может быть и речи, – отрезал папа. – Читать газету в темноте я не могу, представь себе!

– Вот именно, – согласился я. – Я тебе посвечу своим фонариком, будет здорово!

– Нет, Николя! – закричал папа. – Ты понимаешь, что значит слово «нет»? Так вот, нет! И не приставай, оставь меня в покое, у меня сегодня был трудный день.

Тут я заплакал и сказал, что это нечестно, что нет никакого смысла занимать седьмое место по орфографии, если потом вам даже не дают поиграть с вашим карманным фонариком, и если бы я знал раньше, я бы не стал делать эту задачу про курицу и яйца.

– Что это происходит с твоим сыном? – спросила мама, выйдя из кухни.

– О, ничего особенного, – раздражённо ответил папа. – Просто твоему сыну, как ты выражаешься, хочется, чтобы я читал газету в темноте.

– И по чьей же вине? – снова спросила мама. – Странная это идея – купить ему карманный фонарь.

– Я ему совершенно ничего не покупал! – закричал папа. – Это он сам потратил деньги, не задумавшись ни на минуту, и вовсе не я подал ему идею купить этот идиотский фонарь! У меня иногда возникает только один вопрос: от кого же он унаследовал эту неискоренимую привычку кидать деньги на ветер?

– Мой фонарь не идиотский! – крикнул я.

– О-о! – протянула мама. – Я поняла твой тонкий намёк. Но позволю себе заметить, что мой дядя просто оказался жертвой кризиса, а вот твой брат Эжен…

– Николя, – сказал папа, – иди играть к себе в комнату! У тебя ведь есть собственная комната, правда? Вот и отправляйся. А нам с мамой надо поговорить.

Я ушёл к себе в комнату и стал играть перед зеркалом: подсветил фонариком своё лицо снизу и стал похож на привидение, потом сунул его в рот, и щёки сделались совершенно красные, а потом положил его в карман, и свет был виден через штаны. Я как раз разыскивал следы бандитов, когда вошла мама и позвала меня, потому что ужин был готов.

За столом, из-за того что все сидели сердитые, я не решился попросить их погасить свет, пока мы будем есть, но надеялся, что, может быть, пробки перегорят, как это иногда случается, и тогда все будут очень рады, что у меня есть фонарик, и я вместе с папой пойду в подвал, чтобы посветить ему, когда он будет менять пробки. Жаль, что ничего такого не случилось, но зато на десерт был яблочный пирог.

Когда я лёг спать, то в кровати немного почитал при свете своего фонарика, но тут вошла мама и сказала: