Лидия Чарская - Щелчок

Сбивчиво, нескладно выливалась горячая, взволнованная речь мальчика. По смуглым щекам катились крупные редкие слезы. Побелевшие от волнения губы выбрасывали рвавшиеся, казалось, из самого сердца слова.

Все стояли пораженные, притихшие.

Неслышно рыдала, прижавшись к стволу дерева, хроменькая Ляля, потрясенная до глубины души.

Но вот Мик-Мик подошел к бабушке и тихо шепнул ей:

— Ну, не говорил ли я вам, что у моего Щелчка далеко не разбойничье сердце? Теперь ясно видно, что помимо воли сделался вором мальчуган. Оставьте у себя ребят этих. Чудится мне, что под разбойничьей внешностью этого мальчугана кроется хороший и даровитый мальчик.

— Бабушка, милая! — неслышно подойдя с другой стороны к старушке, произнес Кира. — Бог с ним, с Ахиллом… Мне мальчика более жалко и девочку бедную… Оставим их у нас.

— Оставим, бабушка, — послышался у дерева всхлипывающий голос Ляли.

Валентина Павловна взглянула в лицо бесчувственной девочки.

— Какое странное личико! В нем нет ничего цыганского! — произнесла она.

— Галька не цыганка, барыня милая… Галька ваша, русская… Ее мать моя в лесу нашла, — живо вырвалось из груди Орли, и вдруг он неожиданно повалился помещице в ноги, не выпуская из рук девочку.

— Спасите Гальку! Возьмите нас! А я помру за тебя, барыня, и за детей твоих! — неожиданно вырвалось из груди его потрясающими душу звуками.

И он положил у ног Раевой бесчувственную сестренку.

Валентина Павловна несколько минут молча смотрела то на Орлю, то на лежавшую у ее ног девочку.

В это время Мик-Мик схватил со стола на террасе стакан воды, смочил платок и, опустившись на землю, стал прикладывать мокрый платок к лицу лежавшей без чувств Гальки. А Кира, не дожидаясь приказания, побежал в комнату и принес оттуда какие-то капли.

Галя очнулась, открыла слегка опять глаза, удивленно посмотрела кругом, точно не понимая, где она и что с ней, но вслед за тем опять опустилась на землю без чувств.

— Барыня, милая… дорогая… спасите Гальку! — опять раздался голос Орли.

— Хорошо, вы останетесь с нами, и ты, и эта девочка, — чуть слышно проронила Валентина Павловна, — и я обещаю сделать все возможное, чтобы вылечить и поставить на ноги девочку.

Едва она успела проговорить это, как восторженный крик огласил сад.

Орля обвил руками колени Валентины Павловны и замер на минуту, смеясь и плача…

Жаркий, душный июльский полдень. Солнце палит вовсю.

В большой светлой комнате выдвинут стол на середину. На конце стола сидит Аврора Васильевна и диктует детям.

Валентина Павловна просила ее, Мик-Мика и мосье Диро заниматься по часу в день с мальчиками, чтобы дети не забыли за летнее время каникул то, что проходили в классах зимой.

За компанию с мальчиками занимается и Симочка. Тут же, на конце стола, сидят Орля и Галя.

Орлю нельзя узнать. За месяц, проведенный в Раевке, мальчик круто изменился.

Начиная с его имени — его зовут теперь Шурой, то есть настоящим его именем, данным ему при крещении, а не прежней кличкой, — все в нем переменилось к лучшему.

Постоянное пребывание среди людей, не имеющих ничего общего с грубыми и вороватыми обитателями табора, сделало свое дело.

Правда, маленький дикарь, Щелчок, как его тихонько между собой называют дети, не мог исчезнуть вполне в лице цыганенка, но он уже не был тем безудержным диким волчонком, каким попал в этот дом.

В душе мальчика пробудилась невольная благодарность к людям, тепло приютившим у себя в доме его а Гальку.

Вот она сидит, поздоровевшая, розовенькая, пополневшая за этот месяц, сидит между ним и Алей Голубиным, самым тихоньким из мальчуганов, и старательно выводит €буквы на аспидной доске.

Пишет их и Орля, так как Валентина Павловна выразила желание, чтобы оба они с Галькой, как можно скорее, выучились читать и писать.

К Валентине Павловне и к Ляле, выходившим Гальку точно так же, как они выходили и его, Орлю, у Орли какая-то необыкновенная преданность. Ради «барыни-бабушки» и «барышни Ляли», как он называет обеих, он готов в огонь и в воду.

Любит он и Счастливчика, потому что изящного, маленького, как игрушка, хрупкого и доброго сердцем мальчика любят все: его нельзя не любить.

Любит веселого Мик-Мика, своего первого заступ-пика.

Алю же Голубина Орля втайне презирает за голубиную кротость и еще за то, что Аля очень подружился с Галькой за последнее время, и Орля боится, что Аля совсем отнимет у него сестру.