Александр Барков - Мои друзья

Ходили мы с дедушкой по лесу, устали и сели отдохнуть не пенек. Дедушка мне сказку про петуха начал рассказывать: «Жил да был в нашем селе петух Золотое Перо…», а березы да осинки склонились над нами и слушают.

Вдруг мне прямо на лоб: кап-кап-кап… Уж не дождик ли? Вскочил я, поднял глаза кверху, а у березы кто-то сучок обломил. Вот оттуда, из ранки, и капало.

Подставили мы с дедушкой под капель ладони и давай березовый сок собирать.

Попробовал я его не язык, а он сладковатый и пахнет сырой землей.

— Сок — березкины слезы, — сказал дедушка. — Видно, прошел мимо лось, да рогом сучок и обломил.

Дедушка порылся в карманах, достал веревку и перевязал сучок. Березка сразу успокоилась, перестала плакать. А к вечеру мы пришли и замазали рану глиной. Пусть березка живет долго-долго.

Залез я на пригорок. Глянул вниз, а там все желтым-желто. Целая лужайка цветов. И все горят, словно огоньки.

— Дедушка! Кто их зажег?

Оказывается, солнышко. Проснулось оно чуть свет. Заиграло в траве, высушило росу. Обрадовались трава теплу да и загорелась огоньками.

Я нагнулся, сорвал один цветок и протянул его дедушке. Он взял его в руки, понюхал и сказал:

— Мать-и-мачеха — первый цветок весны…

— Почему его так прозвали?

— По листу. Сверху у него лист гладкий и холодный — мачеха. А снизу теплый и покрыт мягким пушком — мать. Вот и выходит: мать-и-мачеха!

— А где же листья?

— Пока их еще нет. Отцветут цветы — и листья вырастут.

— Мать-и-мачеха не ядовита?

— Нет. Цветок этот добрый, полезный. Если простудишься и кашлять начнешь, солнечный огонек тебя вылечит. Заваривай как чай и пей на здоровье!

Небо голубое, а по нему плывут белые как снег облака. Воздух пахнет тополиной смолой и почему-то арбузными корками.

Самое скворчиное время!

Но сколько раз я ни вставал спозаранок, сколько ни прислушивался к птичьим голосам, так скворцов и не видел.

А как-то подул теплый ветер, показалось солнце, и откуда-то сверху послышался тихий, протяжный свист.

«Неужели скворцы?» — Я глянул вверх и заметил на березе пять черных птиц. Они неподвижно сидели на ветке у самой вершины. Потом переполошились, закричали, быстро снялись с дерева и полетели к реке. А спустя полчаса снова пожаловали к нам в сад. Стали проверять свои прошлогодние квартиры, выбрасывать из них сор, куриные перья. Но что такое? Один черный непоседа-скворец места себя не найдет. С опаской поглядывает то на меня, то на свой дом на березе, а внутрь заглянуть побаивается.

«Может, там кто поселился?» — подумал я. И правда, вскоре из летка показалась темная мордочка. Я схватил палку и постучал по стволу:

— Вылезай-ка живей!

И тут из скворечника выпрыгнула белка. Взвилась по стволу кверху, перепрыгнула на другое дерево — и ускакала. Пусть незваная гостья в лесу живет. Там, в ельнике, ей места хватит.

Дедушка сказывал мне, что прежде в Чугреевом бору медведи, волки водились. А теперь одни лоси, лисы да зайцы. И все-таки раз мы про волка вспомнили. Пошли на Марьино болото за клюквой. Кругом пусто, голо. В ложбинках еще снег не растаял. Осины сиротливо чернеют тонкими ветками. И вдруг из-под мягкой замшелой кочки будто фонтан плеснул: перед нами маленькое деревце, все в розовых и лиловых цветах.

Я протянул руку и только хотел сорвать цветок, как дедушка меня предупредил:

— Стой, егоза! Отравишься!

— Как так?

— Да это ж волчье лыко. Цветы и кора его ядовиты.

Постояли мы с дедушкой, полюбовались цветами и пошли дальше. А по дороге он мне и говорит:

— Вот ушел серый разбойник, а память по себе в лесу оставил — волчье лыко.

Наш дом стоит недалеко от реки. Ледоход прямо из окна видно.

Нежданно вода вышла из берегов, затопила овраг, низину, и тут на островке я заметил какого-то зверька.

А вода с каждым часом вес прибывает и прибывает — того гляди, островок затопит. Прибежал я к дедушке, кричу:

— Заяц тонет!

Он вышел на крыльцо, нахмурился:

— Ну и дела! Спасать надо косого!

Отвязал лодку, и поплыли мы к острову. А зверек взъерошился, спина дугой, да как мяукнет.

— Вот так заяц! — удивился дед. — Да это же наш кот Серый!

Не успели мы причалить, как Серый прямо мне на колени прыгнул. Весь мокрый, худой! Трется о плечо, мурлычет… Подгребаем мы к берегу, а кот как вырвется у меня из рук, как сиганет в кусты. Только его и видели!