Эмиль Офин - Фронт[РИСУНКИ К. ШВЕЦА]

— Да ведь я не электрик, Борис Григорьевич… Но Примак уже дал отбой.

После дня работы ломило спину и руки. Горшков чертыхнулся и начал одеваться, стараясь не разбудить Сережу.

У ворот гаража стоял «виллис». Накрапывал дождь, было темно, только вдалеке, в окне кабинета Примака, мерцал слабый свет керосиновой лампы.

Пока машина пробиралась по пустынным ночным улицам, шофер рассказал, что тока, видно, не будет до утра, а хлебозаводишко, хотя и маленький, снабжает половину магазинов в районе. Ночной выпечки не даст — скандал.

Горшков вспомнил разговор с Примаком.

— У них ведь, кажется, есть своя аварийная установка?

— Вот она и подвела, — кивнул шофер. — Дизелёк сколько-то поработал, потом — тра-та-та — поршень оборвало. По-моему, цилиндр угробило. Дохлое дело. Да вот сейчас сами увидите.

«Виллис» свернул в переулок, заполненный хлебными фургонами, и въехал через ворота-весы на заводской двор. Слева потянулся одноэтажный корпус с квадратными окнами, из которых под дощатыми навесами торчали лотки для отпуска хлеба. Вокруг было темно, лишь в глубине двора светился проем какой-то двери. Когда подъехали, Горшков увидел небольшое кирпичное строение вроде трансформаторной будки, оттуда раздавались голоса и стук металла.

В тесном помещении, освещенном двумя фонарями «летучая мышь», прямо против двери на бетонированном полу стоял генератор, от его шкива тянулся приводной ремень к маховику дизельного мотора. Крышки смотровых люков картера были уже открыты, они валялись на полу вместе с какими-то деталями. Лязгая гаечными ключами, вокруг дизеля сгрудились люди. Горшков молча отстранил одного — очкастого мужчину с озабоченным, сильно измазанным лицом, — взял у него тряпку и, обмотав ею рукав, сунул руку в смотровой люк.

— Вот и мне, наверно, так следовало сделать, — сказал очкастый, сокрушенно разглядывая рукава своей куртки. — Да вы смотрите второй шатун, в нем все дело.

Горшков нащупал шатун и встряхнул его. Раздался стук. Это болталась верхняя головка шатуна, ударяясь остатками поршня о стенки цилиндра. Слесари прервали работу и выжидательно смотрели на Горшкова. Сзади подошел шофер «виллиса».

— Ну вот, видите? Я же говорил, дохлое дело. Можно не копаться.

— Закрой дверь, Игнат, и помолчи, — сердито сказал очкастый. Он внимательно смотрел на Горшкова, будто старался вспомнить что-то.

— Шофёр прав. Стенки цилиндра дали трещину. — Горшков вытащил руку из картера и поднес ее к фонарю. С пальцев вместе с бурым маслом стекали прозрачные струйки воды.

Люди растерянно переглянулись. Человек в куртке машинально поправил грязной рукой очки, и Горшков понял, почему у него так перемазано лицо.

— Что же вы не остановили двигатель сразу, как только он начал стучать?

— Я же не моторист, — сказал очкастый. — Моторист с директором побежали в кладовую.

Горшков вытер пальцы, отдал очкастому тряпку и присел на край ящика, заполненного старыми поломанными деталями.

Мужчина снял очки, вынул неожиданно чистый носовой платок и вытер свое одутловатое лицо; теперь, без очков, с близоруко мигающими глазами, оно выгляделовиноватым и беспомощным.

— Что же делать? Ток будет только с семи. Люди утром останутся без хлеба. Этого нельзя допустить… Лейтенант Примак обнадежил меня, товарищ Горшков,

Шофер «виллиса» прикрыл рот ладонью и зевнул.

— Да что тут сделаешь, Антон Ильич? Вы же сами видите, делать нечего. — Его сонный вид, недовольный тон и то, как он нетерпеливо вертел в руке ключи от машины, — все это говорило яснее слов, что уже глубокая ночь, да и день был нелегкий, а дома ждет постель, и надо бы, наконец, покинуть эту тесную, пропахшую соляркой будку.

Антон Ильич не обратил внимания на эти слова, зато Горшков пристально смотрел на руки шофера, вернее — на ключи, которые тот вертел в пальцах: да ведь тут же за дверью стоит «виллис», оборудованный добавочной силовой передачей!

Горшков перевел взгляд на генератор, установленный прямо против дверей, и резко встал с ящика. В это время на пороге появился запыхавшийся подросток с комсомольским значком на спецовке. В руке он держал поршень.

Горшков не дал ему опомниться.

— Поршень ни к чему: двигатель вышел из строя. Есть у тебя запасные приводные ремни?

— Есть… Вон в том шкафчике, две штуки… А что?

— Сшивай их немедленно. А Игнат подгонит «виллис» прямо к двери… Накинем ремень на заднее колесо.

Перемазанное лицо Антона Ильича сразу повеселело.