Семен Бытовой - Река твоих отцов

— Столько вам и не дашь. Если проживете до ста лет, как ваша атана Акунка, своими глазами увидите и новый большой город на берегу Тумнина, и то, как Тумнин назад повернут…

Он промолчал.

В третьем часу дня мы обогнули последний кривун. Отсюда горный хребет пошел на убыль, а вскоре и вовсе пропал. Подул ветер.

— Море близко, — сказал Акунка.

Все шире раздвигались берега, а когда мы вошли в лиман, ульмагду стало сильно качать. Но Тихон спокойно подгребал веслом, и лодка то и дело гасила своим приподнятым утиным носом подбегавшие волны.

Вскоре он повернул ульмагду к песчаной косе, где стояли в ряд избушки даттинских рыбаков.

Впереди был виден так называемый бар — узкая горловина, где река встречается с морем. Огромные, с львиными гривами волны, тесня друг друга, неистовствовали. Их глухие удары напоминали раскаты грома в горах.

На бар было страшно смотреть, не то что пройти на катере. Но, оказывается, смельчаки ходят и через гибельный бар. И таким смельчаком был юноша ороч. Я увидел его на палубе морского буксира. Он стоял в матросской форменке, положив руки на колесо штурвала…

Тихон привел меня в домик к старому рыбаку Кончи, а сам ушел куда-то по своим делам. Уходя, сказал старику:

— Ты много чего знаешь, расскажи ему, — и что-то добавил на родном языке.

— Ладно, мало-мало расскажу, — оживился Кончи и стал закуривать трубку.

В этот вечер я узнал от Кончи древнюю легенду о трех скалах-кекурах около мыса Жонкьер, названных за их близость друг к другу «Тремя братьями».

Когда над Татарским проливом нет тумана и дальний горизонт чист, за десятки миль хорошо видны выступающие из воды темные ребристые скалы — прибежище морских птиц.

— Было это, знаешь, так давно, что мало кто помнит, когда это было. Однако, старики рассказывали. В то время, рассказывали, орочи ловили рыбу острогой, зимой на лыжах гонялись за зверями и кололи их копьями. Одевались в одежды из рыбьих кож и шкур сохатых.

В то время хозяином лесов и воды был сильнейший из духов Бо-Эндули. Бывало, когда он на наших людей рассердится, он столько разных бед посылал им, что говорить страшно. Первым делом он так сильно разливал нерестовые речки, что в них вся рыба пропадала. Народ на всю зиму без юколы оставался. Он, бывало, искру из очага выхватывал и так раздувал ее ветром, что палы всю тайгу начисто выжигали. Весь пушной зверь в огне погибал. Он, бывало, так море раскачает, что волны до самых высоких гор доставали. Орочские угды в щепки разбивались. Веришь, нет — от гнева Бо-Эндули народу деться некуда было…

Тогда орочи к шаману пришли. Просили его поговорить с Бо-Эндули, чтобы не гневался долго.

«Ладно, — отвечает шаману самый сильный дух, — пускай народ подарки принесет мне. Дорогие шкурки соболей, лисиц, колонков несет. Больших, жирных калуг несет. Самых быстрых собак для упряжки…»

Что делать было? Несли. После этого много наших людей от голода поумирало. А кто в живых оставался, как-нибудь до весны тянул. В то время в устье реки рыбак Бинга жил, из рода Бачинка. Жил с женой и тремя сыновьями. Не шибко богато жил, однако кое-чего имел у себя. Когда народ к шаману шел с подарками для Бо-Эндули, Бинга Бачинка решил несколько шкурок соболей припрятать. Мол, худшее отдам шаману, а которые получше, у себя оставлю. Хитрый был Бинга, однако Бо-Эндули много хитрей оказался. Решил наказать Бингу. Не успел старый месяц дорогу молодому месяцу уступить, как в юрту к Бинге беда пришла. В один день и час Бинга с женой умерли. Сыновей, однако, Бо-Эндули почему-то не тронул.

Кое-как прожили зиму три брата, три сына Бинги Бачинки, в отцовской юрте, а когда весна наступила, стали думать, куда от худого места уйти.

«На Хунгари уйдем, где люди из рода Бачинка живут, — сказал старший брат. — Там Бо-Эндули уже не хозяин».

«Лучше дальше за море уйдем, — сказал средний брат, — там, слышал, другая земля есть. Там Бо-Эндули тоже не хозяин».

«Верно, за морем лучше, — согласился младший брат».

Тогда старший брат сказал:

«Ладно, когда две головы одинаково думают, третьей голове уступить надо».

В ту же ночь, пока еще не вышла из-за сопок луна, братья снарядили лодку, подняли парус и вышли в открытое море.

Они, понятно, думали, что Бо-Эндули не слышал их разговора, а он, знаешь, все до слова слыхал.

Только прошли братья за мыс Жонкьер, такие навстречу волны поднялись, что лодку, все равно щепку, стало кидать. Скоро и парус с нее сорвало ветром. Долго несло братьев туда-сюда по волнам. Поняли: это Бо-Эндули злится. К берегу братья уже не пристали.