Юлия Кузнецова - Первая работа. Испания

И тут я увидела, что он не просто лысый — он плешивый. Его лысину окружали полуистёртые, как бабушкин половик, островки волос. Я увидела, что Марина наконец заметила меня с этим плешивцем и давится от смеха. Увидела своё отражение в зеркальной стене позади бармена: губы упрямо сжаты, брови нахмурены. Качаю головой. Да, плешивый хиропрактик. Но не буду я над ним смеяться! Не буду!

А потом я увидела его. Парня с салфеткой. Точнее, это была уже не салфетка. А птичка. Изящный белый голубь, сложенный из бумаги.

— La pajarita, — произнёс парень низким бархатным голосом и придвинул птичку ко мне.

И улыбнулся так искренне, что в его карих глазах засверкало солнце. Хотя откуда солнцу взяться тут, ночью, в пиратской лагуне?

Сердце ухнуло, жахнуло и стукнуло где-то в ушах.

— Я зарабатываю очень, очень много денег! — громко заявил хиропрактик.

— Это потрясающе, — кивнула я. — Я так за вас рада.

Парень с салфеткой. Толстенький, да. Точнее, коренастый. Глаза круглые и тёмные, блестят, как мокрые сливы. Смотрит исподлобья. Шеи почти нет, голова как-то сразу на плечи насажена.

Но разве это важно? Разве имеет значение внешность, когда у человека — карамельный голос?

Не в смысле сладкий или приторный. А вот когда насыплешь на сковородку сахар и поставишь на медленный огонь, а сахар из белого станет тёмным, расплавится и закипит, и вдыхаешь этот запах, и где-то в нёбе, в голове, в мозгах или где-то там — такое же ощущение, как сейчас, когда он сказал: «La pajarita»… Или вот петушок на палочке, мутный, как бутылочное стекло, с пузырьками воздуха в карамельном животе; сдёрнешь обёртку быстро, сунешь в рот, зажмуришься — и в голове опять: «La pajarita».

По-другому и не знаю, как объяснить. Шеи у этого парня и правда почти не было, но голос, тягучий и низкий, шёл именно оттуда, из середины горла, и слова выходили красивыми, как фигурные петушки, и уютными, как мягкая домашняя карамель.

— ¡Nosa! ¡Nosa! — скандировал зал, подпевая Мишелю Тело.

Я будто очнулась.

Не сразу осознала, что сжимаю в руках, да что там, почти смяла протянутую мне пахариту.

— Меня зовут Бенисьо, — представился парень с серьёзным видом, — а тебя?

— Мария…

— Ты отсюда?

— Что?!

Я не могла поверить, что он принял меня за испанку!

— Нет, я из России! Я… учусь говорить по-испански. А ты?

— Я приехал из Мадрида, с другом на выходные, — пояснил Бенисьо и указал на того самого высокого бородача, возле которого увивалась Марина.

— Выходные в пятницу?

Я изогнула бровь дугой, а сама ликовала: мне понятно, что он говорит! Как ни странно, его слова не казались испанскими: они как-то сразу вливались мне в уши и становились понятными уже внутри меня.

— Мы работаем в полиции, — пожал плечами Бенисьо.

— Э-э-э, мне пора, — сообщил хиропрактик и, боязливо глянув на моего собеседника, слез с табуретки и влился в толпу танцующих.

Я фыркнула и перевела взгляд на Бенисьо. Он выглядел очень серьёзным.

— Это был твой парень? — озабоченно спросил он. — Из России?

— Ты с ума сошёл? — засмеялась я. — У меня тут нет парня из России!

— Мой друг познакомился с девушкой из России, — сообщил Бенисьо и указал на Марину.

— Да уж, я её знаю.

— Вообще-то он хотел познакомиться с тобой. Ты ему больше понравилась.

Я даже не стала переспрашивать. Просто застыла с раскрытым ртом.

— Да, он так и сказал: «Эта девочка в синей юбке очень красивая». Но ты уже была с парнем. И он…

Тут Бенисьо произнёс какое-то слово, я поняла, что это значит «постесняться». Поняла, но не поверила! То есть если бы не мой плешивый хиропрактик, то высокий бородач подошёл бы ко мне и познакомился бы со мной на глазах у изумлённой Марины?! Хорошо, что этого не случилось. Я бы тогда от смущения проглотила язык вместе со своей колой. С Бенисьо проще. Его я совершенно не стеснялась, сама не знаю почему.

— Ну а ты? — спросила я.

— А я решил сделать тебе пахариту, — пожал плечами он.

— Красивая! — похвалила я. — Ты хорошо делаешь оригами.

— Это не оригами. Оригами — это в Японии. А в Испании это искусство называется «делать пахариты», — поучающе сказал Бенисьо.

— Ты точно полицейский? — поддразнила я его. — Или ты учитель?

— Ты ведь приехала в гости в Испанию, тебе надо всё показать, всему научить, — развёл он руками. — Хочешь, я научу тебя делать пахариты? Я люблю работать руками.