Михаил Соловьев - Переход

– Ничего себе! – шепотом сказал Ознорский. – Слыхал?

– Да вякнуло пару раз. Эхо как эхо. Бывает и сильней, – недоумевал Мишка.

– С ним точно что-то не так! – присмотрелся к мальчишке Борис. – Колись давай! В чем фокус?

– Откуда я знаю?

– Ну, может, ты вегетарианец какой или спортсмен? Спиртное употребляешь?

– Пить не пьет, – заговорил дядька. – Но и не вегетарианец – мясо жрет, как настоящий медведь.

– Хорошо! – продолжил допрос мужчина. – Вероисповедание?

– Православие, – коротко ответил Мишка. – Особенно как с шаманкой в Тофаларии поговорил.

– В Алыгжере? С Сафой? И что она? – забросал вопросами дядька, вставая с земли.

– Советовала больше молиться и с шаманскими делами не связываться.

– Вот! – сказал Борис. – Вот оно! Африканский шаман говорил: мол, слабоваты духи стали сейчас, мало что могут, а новых технологий нет. Значит, молитва?

– Похоже! – подтвердил дядька Иван. – Когда шаманка помогала нам в переходе, Мишка как раз в стороне что-то бормотал.

– Вот и результат! Я вообще атеистом был до Африки, а уж теперь, как сюда перешли, готов даже окреститься, только ни храма, ни священника здесь не найдешь.

– Остается молиться, – заговорил Птахин и почувствовал вдруг какую-то силу: оттолкнись ногой – и полетишь!

Следующей на очереди оказалась груда золота. Пока шли к ней, Мишка чуть приотстал и раздумывал, как не сдать позиций перед местной нечистью.

Иван с Борисом шли впереди и отвлекались от назойливого внимания «невидимок» разговорами.

Похожие как две капли воды, пики скальных пород вертикально уходили вверх и терялись в серой пелене тумана. Видимо, он рассеиваться и не собирался.

«Вот она, Долина мертвых, грезы последних недель, – раздумывал Птахин. – Что же за механика здесь такая?»

Неожиданно перед глазами замелькали картинки: лапка голубя, блаженный Юрка с его «никуда не ходи» (а ведь прав был!).

«Интересно, что сказал бы во сне Семеныч?» – раздумывал Мишка. Что-то в этой цепочке его беспокоило, а вот что, он никак не мог сообразить – была какая-то подсказка, но какая?

Пришел на ум жертвенник и странная технология древних. Смысл утерян. Механизм есть. Рисунок-«инструкция» на усеченной грани с заштрихованным человечком есть, а что это – неясно.

«Но круто! – подумал мальчишка. – Бац! – и в долине. Кстати, а что модные дядькины приборы, на которые он так надеялся?»

Будто услышав, тот обернулся и поманил рукой:

– Представляешь, здесь мертвая зона! Ни джипиэс, ни спутниковый телефон не работает. – Голос его звучал озадаченно.

– Не повезло. Значит, Адыга правду сказала.

– Да. И что теперь?

– Вот они, могилы, – тихо проговорил Борис.

И все остановились, замолчав.

Пять холмиков, как на настоящем кладбище. Почти без растительности. В головах лежит по большому булыжнику. Возможно, хотели что-то написать, но не успели. Хотя, скорее всего, просто положили – вместо памятника. Грустное зрелище.

– Короче, тут и прадед шаманки, и остальные… Все, кроме Антонио, – подытожил Мишка, и тут ему пришла мысль, что Загиреса тоже надо обязательно похоронить.

Но на его предложение взрослые не отреагировали – копать скалистую почву, видимо, никому не хотелось. Да и нечем.

– Лагерь нашли? – прервал паузу Мишка.

– Не искали, – отозвался Борис Петрович.

– А что еще есть?

– Золото. – С этими словами он махнул направо.

Там, на фоне серой скальной породы, ярко желтела куча самородков, будто специально вываленная из грузовика.

– Мы килограммов триста в палатку утащили, но сегодня обратно понесем. Не сработал камень. Может, поэтому?

Мишка ничего не ответил – он шел к золоту. Куча ждала, тускло переливалась и «принадлежала» лишь ему одному. Ему, но только здесь.

Бесполезный клад – или умри рядом, или уходи пустой! Хотя и пустому еще уйти надо!

Появилось ощущение близкого решения проблемы, но ухватить за кончик хвоста эту «птичку» опять не получилось.

Талисманы на Мишкиной груди «молчали». Золотая лихорадка проявилась, но без сумасшествия. Вроде как в музей пришел, где трогать ничего нельзя.

Он сел рядом с камнями. Осмотрелся. Заманчивые самородки лежали друг на друге.

Груда золота дело свое все-таки сделала, и Мишку неожиданно скрутила жадность. Но перебирать слитки он не стал.

«Понемногу привыкать буду, – сказал, глядя на золото, мальчишка. – Потом в гости к тебе приду. Один».

Встал и увидел, как Юрка с парнем и женщиной пересекали долину.