Михаил Соловьев - Переход

– А кто такой Ухэр-нойон? – заинтересовался Мишка.

– Владыка северной части Байкала и великий шаман. Он всегда был не человеком, но в человечьем обличье. Никаких посвящений не проходил, а мог всё и даже больше. Полубог-получеловек, или наоборот. Не важно. Мог ветрами повелевать – разгонять или прекращать. Мог потоки с гор пускать. Вроде как последний байкальский бог. Родом из тех, что знали, кто они, откуда и силу свою могли использовать. Сейчас, даже если и родится кто от его корня, такого не сможет. Закрыто знание: утеряно, а способности расходуют кто куда. Фокусы. Музыка. Кто писатель, кто поэт. Хотя обрести такую силу мог бы, а вот как – загадка…

– У нас вон Миха на гитаре играет, музыку пишет и много еще чего умеет! – похвастался Иван.

– Да, с ним не все просто, и понимание у него есть. Я еще присмотрюсь, но то, что ему всех оттуда «вытаскивать» – факт!

– Я лимонад допью? – ухватил дядькину последнюю бутылку Мишка и, не ожидая ответа, ловко откупорил.

– Смеешься! – заулыбалась Адыга.

– Переживаю, – в ответ улыбнулся, потягивая шипящий напиток, парень. – А про что сказали, верю, только дальше что?

– Дальше – спасать! – ответила шаманка. – Причем именно ты! «Вытащишь» всех и даже тех, кто зашел уже, а я со своей стороны здесь кое-что сделаю, помогу.

– Есть одно маленькое «но»! – продолжил Мишка. – Я ни в каких шаманских обрядах не участвую. Ни «брызгать», ни жертвы приносить не буду. Максимум – рядом посижу, а больше – ни-ни!

– А тебе и не обязательно. Это для тех, кто ни во что не верит или сомневается, кто сегодня перед иконами крестится, а завтра к шаманам с бабками бежит или, хуже того, к колдунам…

Мишка молча разглядывал западный берег, закутанный в туманную дымку. Красота неописуемая! От края и до края горизонта лежит небесно-голубая вода, увенчанная береговыми скалами. Где-то там ждет экспедицию Ухэр-нойон со свитой. Решает, что с ними делать.

– Есть много легенд, – продолжила Адыга, – например, о дочках Байкала, реках Лене, Ангаре и Риты, хозяйке подземных вод, о несостоявшемся замужестве Лены и Ангары с братьями Азмэ и Алмэ, влюбленными в ветреную Риты. Сестры так и не дождались женихов: Лена осталась одна, а Ангара убежала с Енисеем. Обидевшись за своих дочек, разгневанный отец превратил Азмэ и Алмэ в утесы, оставив их навечно охранять Хыр-Хушун рядом с долиной их любовницы речки Риты…

– А еще говорят, там похоронен Чингисхан, – произнес один из матросов.

– Слыхала. Почему нет? Говорю же, в Рытом может быть что угодно!

– А может, и выдумки… – ерзал на стуле Иван. – Хотя дыма без огня не бывает. И почему наши писатели не использовали до сих пор эти легенды?

– Еще напишут, – глянула на Мишку Адыга. – И не раз. А еще там происходит много такого, чего никто из живущих сегодня никогда не видел да и не способен увидеть, даже если бы и захотел. Я говорю о тех истинных знаниях и способностях, которые человек получил с рождения и которые ныне утрачены. Вернуть их невозможно. Вы зарницу видели вчера на этом берегу? – Адыга ткнула пальцем на запад, где из голубой дымки короной выползали острые скальные зубцы.

– Нет, – отозвался парень.

– Самый конец застал, когда затухало и свет осыпался. Забавно! – прогудел дядя Ваня.

– Я думаю, все это неспроста, хотя ничего точно сказать не могу. Только про тех, кто ушел, знаю: их сейчас там нет. – Шаманка говорила размеренно, будто в трансе. Взгляд ее застыл, руки опустились – медитация, да и только.

– Неужели они на обряд решились, ведь в письме строго-настрого запрещено было! – делано возмутился Мишка.

– И мы сделаем, если понадобится, – сказал Иван. – Только без тебя.

– Почему это?! – возмутился Птахин, понимая: дядька не шутит и ни на какой обряд не решится, тем более с ним. А у самого перед глазами возникла недавняя встреча с полусумасшедшим Юркой, приятелем детства, его предостережение: «Не ходи никуда!», высказанное с нездешней серьезностью.

– Будешь фыркать – я тебя вообще на пароходе оставлю, – поставил точку Иван.

И Птахин покорно замолчал, отвернулся, переваривая новости.

– Все будет, как будет, – лукаво глянула на племянника с дядькой Адыга. – Вам, главное, на место прийти.

Полоски Рытого не было видно из-за странной дымки около побережья. Мишка заскучал. Переход ему надоел: спать на воде не получалось, а тут еще дядька воспитывать начинает.

А в румпельной – кошмар. Затаившийся Трифоныч страдал от похмелья и неустроенности.