Евгений Титаренко: Открытия, войны, странствия

— Эй, голая команда! — окликнул Петька. Колька вскочил и в мгновение ока предстал на дорожке перед властным Петькиным взором.

— Мишка проходил туда? — кивнул Петька в сторону сопляковской усадьбы.

— Тама, — отрапортовал Колька. Огромные глаза его сияли готовностью куда угодно побежать и что угодно сделать…

— Та-ак… — процедил Петька. А Никита, подумав секунду, велел:

— Жми на всех парусах. Скажешь: граф Монте-Кристо сейчас будут. Понял? Больше ничего. Граф Монте-Кристо.

— Понял… — не очень уверенно заявил Колька. Но так как переспрашивать не следовало, он развернулся и полным ходом устремился к дому Егоровых.

Колька уже готовился в первый класс, но до сих пор еще носил штаны с разрезом, и на бегу время от времени мелькал его голый зад.

Первым навстречу друзьям выскочил Мишка, а за ним — Владька: длинноногий, аккуратный, с рыжими волосами, неправдоподобно белым лицом и рыжими веснушками, рассыпанными по этому благодатному белому полю.

Мишка по-всегдашнему засуетился, замельтешил — ни секунды на одном месте.

— Ну! — сказал он всем. — Вы, чай, знаете друг дружку. — Владьке: — Я говорил — придут. Ну и вот. Порядок! — Петьке: — Тут, понимаешь, именины! Ну прям никак нельзя! — Никите: —У этого — Димки — у шмока! — именины! Ха! А мороженое — ну! Пробовал? Пальцы оближешь!

— Двенадцать было?.. — негромко спросил Петька.

Но в это время из ворот выбежала, будто выпорхнула, Владькина мать и приятно этак запела: — Ребятки, разве можно! Девочек бросили, именинника бросили! Владик, почему ты не приглашаешь ребят? Зови сейчас же! Идемте-идемте! Не надо стесняться! Здесь все свои!

Петька с Никитой переглянулись и молча шагнули в калитку.

— У него, понимаешь, ружье настоящее, духовое называется, — на ходу сообщил Мишка. — Воздухом бьет!

— У меня и наган был, — скромно подтвердил рыжий.

— А мороженое!.. — снова зашептал Мишка.

Но отведать мороженого приятелям не довелось. В комнате, куда вошла вся компания, сидели трое: Димка, Владькин брат> лет четырех-пяти от роду — именинник; ровесница Кольки тетки Татьянина — кудрявая, с огромным бантом девчонка — Кравченко, и Светка, Владькина сестра, тонкая, красивая: глаза что твой самоцвет, а волосы до плеч — ровные, гладкие и желтые. Но не такие, как у Петьки или у Мишки, а совсем светлые.

Правда, Петька все это разглядел только минуту спустя. Первое, что он увидел: в комнате, в углу, под самый потолок, стояла елка. Петька как увидел ее, так и обмер, аж побелел весь.

— Кто срубил? — чуть слышно спросил он у Мишки.

Тот загорелся:

— Думаешь, я? Вот те… Ну, чтоб мне землю грызть! Я тут ни при чем! Вхожу — уже стоит! Именинник, понимаешь, захотел! Чтоб день рожденья у него такой праздник, как Новый год, был!

К этому времени все вошли в комнату, и дальнейшие объяснения пришлось отложить на потом.

Эту елку с тройной вершинкой Петька узнал бы из тысячи. Года полтора назад ее задел трактор, когда запахивали холмы. Петьке жалко стало, утащил ее и прикопал на опушке. Думал, не приживется, а она прижилась. Так и говорили все: Петькина елка. «Где?» — «Да там, у Петькиной елки». — «Куда это?..» — «Ну, если от Петькиной елки глядеть…»

Никита Петькины чувства понял без слов.

— Ничего не трогай… — шепнул ему Петька.

— Светлана, — как-то по-особому, буковка к буковке, проговорила Владькина сестра, подавая тонкую мягкую руку.

— Петька…

— Светлана…

— Никита… Монтекристов, — зачем-то соврал он.

Владькина мать убежала за угощеньем, Владька полез в шкаф за ружьем, сестра его принялась что-то объяснять имениннику («Димочка… та-та-та-та!»), а Петька тем временем, будто невзначай, оказался рядом с елкой и чиркнул острым, как бритва, ножом по шпагату, которым елка была притянута к стене.

Никита при этом невозмутимо разглядывал что-то в полуметре над головой Владькиной сестры.

Владькина мать принесла в блюдцах мороженое, вроде сметаны, только с крапинками.

— Я не ем это… — сказал Петька.

— Почему? — встревожилась мать.

— Зубы болят, — соврал Петька.

— А ты, мальчик? — с надеждой обернулась она к Никите. Никита кашлянул, тронул себя за горло.

— Ангина…

Больше никто ничего не успел сказать.

Петька думал, что надо будет шевельнуть елку. А она постояла, постояла, и вдруг тройная верхушка ее дрогнула и сначала медленно, потом — коротко, с маху описала четверть круга.

Все, ахнув, шарахнулись к стенам. А именинник шлепнулся со стула и оказался под елкой. Энергичный Петька схватил его за одну ногу, Мишка за другую — вытянули.