Андрей Максимов - Солнце на дороге

— Вот неучи-то! Ничего не знают! Нет, все-таки плохая нынче молодежь, неумная какая-то! Всё подраться норовят, вместо того чтобы делом заняться. — Она замолчала, словно переживая сказанное. — Про зарок, значит, интересуетесь, неучи. Когда человек клад зарывает, он зарок дает. Ну, например, зарывает с каким-то словом или каким-то особенным способом. Так вот отрыть клад можно только, если знаешь это слово или если ведом тебе способ, каким клад зарывали. Зарок не узнаете — клад не найдете. То есть пока эти двое зарок не узнают, не вздумайте себя обнаруживать. Нет зарока — нет клада. Ясно ли?

Обры кивнули. Хотя оба были уверены, что какой-то глупый зарок не может помешать им отыскать клад. И не с такой ерундой справлялись…

Яга поняла их мысли.

— Всё! — выдохнула она, словно точку поставила в беседе. — И так много вам сказала лишнего. Пошли вон! По средней дорожке. Они недалеко ушли — быстро нагоните.

Когда обры ушли, старуха села у окна, печально глядя на лес.

Это было ее любимое занятие: глядеть на лес и думать про грустное.

Сейчас она снова размышляла про молодильные яблоки. Не размышляла даже, а так, злилась. Потому что больше всего на свете Яга ненавидела молодильные яблоки и еще того, кто их зарыл со своим зароком. И еще судьбу, которая почему-то не разрешает ей эти молодильные яблоки отыскать.

Она уж сколько раз проверяла, все надеялась: вдруг сменится что-то в судьбе ее — и ей разрешат молодильные яблоки отыскать. Она б тогда точно сыскала. И с Кладовиком бы договорилась, не добром, так обманом кладом завладела. Помолодела бы опять. А то уже и сама забыла, как в юности выглядела.

Яга посмотрела в темное зеркало.

Нет! Не получится у нее молодильные яблоки сыскать. Хоть ты что, а не получится никогда!

Судьба говорит: не лезь, не твое это… А с судьбой не поспоришь. Судьба — это суть, данная богом, «суть-ба»… Да…

Поэтому спорить с ней бессмысленно. Ну а коли так, пусть бы эти молодильные яблоки уничтожились навсегда, никому бы не достались. Если Инородец яблоки отыщет, обры его вмиг скрутят, но тут же перегрызутся между собой, а яблоки или потеряют, или уничтожат.

Как же ловко она все придумала! Над молодильными яблоками теперь такая опасность нависла, какой еще никогда не было. Даже когда остров Буян тонул. Там-то Сварог понимал, что будет, мог все обдумать, придумать, как яблоки спасти. А тут и он вряд ли сообразит быстро. Может, конечно, вмешаться. Но ведь может и не успеть!

И тогда погибнут яблоки и с ними вместе тайна бессмертия, которую почему-то Сварогу так необходимо сохранить.

И ведь это она, Баба Яга, которой не позволяют стать молодой, тайну эту уничтожит. Она!

Победить бога хотя бы в одном сражении — это, конечно, была главная мечта ведьмы. Ни у одной ведьмы такое никогда не получалось, а у нее может выйти.

Может! И она не станет заглядывать в будущее, выясняя — получится не получится. Пусть судьба что угодно ей нашептывает — не станет она ее слушать!

Мечтать о победе над Сварогом куда приятнее, чем знать, как оно там будет на самом деле.

Яга подошла к кадке с водой.

Из кадки на нее смотрела молодая прекрасная девушка, ничем не напоминающая старуху Ягу.

Молодая Яга была безукоризненно прекрасна.

— Куда ты ушла-то? — спросила старуха. — Почему навсегда?

Девушка молчала, улыбалась только нежно и застенчиво.

Яга с силой ударила по воде.

— Молодых ненавижу! Бить и уничтожать буду, пока жива!

Волшебное отражение не исчезало.

Проклиная свою костяную ногу, она, хромая, прошла по избе, вернулась к кадке, но смотреть в нее не стала.

— Тайну бессмертия они узнать хотят! — пробурчала Яга. — Думают, где бессмертие — там молодость. Вот тайну молодости мне б кто открыл. Ну да ничего. Когда много людей бегут к одной цели, они непременно эту цель затопчут и уничтожат. Главное, чтобы яблоки никому не достались. Никому! Погибли чтобы навсегда! И Сварог чтобы ничего сделать не мог! Не мог — и всё! И молчи, судьба, со своими намеками! Не слушаю я тебя. Всё! Не слушаю!

Она поглядела в кадку.

На нее смотрела древняя беззубая старуха.

— То-то же! — удовлетворенно произнесла Яга и снова села к окну — печалиться.

Даже песню свою любимую затянула, грустную разумеется.

Песня взяла за душу. Яга была уверена, что душа у нее обязательно есть. Даже плакать захотелось.

Но плакать Яга не умела. Не дали ей боги такого умения.