Николай Наволочкин - Жили-были…

— Это мы ещё посмотрим! — храбрился Илюха, тайком от ребят засовывая за пазуху бинокль. Он решил осмотреть его на чердаке. «Вот бы и вправду в бинокле оказался передатчик!»

Дверь в прихожей открылась, вошёл дядя Николай.

— Вот ключ, дядя Николай, — сказал Илья.

— Ну, молодцы. Выручили, — похвалил дворник. — А теперь пошли.

— А где же Луша? — спохватился Славка, когда они уже были в прихожей.

И правда, ребята и не заметили, куда исчезла Луша. Заглянули в комнату, открыли дверь в кладовку. Славка даже посмотрел под перевёрнутым ведром, и наконец только на кухне обнаружили Лушу.

— Я тут подметаю, — оправдывалась она. — Смотрите, сколько сору.

Илюха хотел дать ей щелчок, да побоялся — ещё заревёт.

Захлопнув дверь, дворник засунул в карман ключ и пошёл относить инструменты.

Никто не видел, что Илюха прихватил бинокль Ивана Васильевича, и он заторопился:

— Ну, ладно — не шпион так не шпион… Я пошёл.

Сейчас, на улице, он уже жалел, что взял бинокль, и успокаивал себя: «Ничего, я его осмотрю и, если не найду ничего подозрительного, — спущу через форточку. Никто и не узнает…»

Игорь шёл домой и придумывал, что бы такое сказать маме, ведь она непременно спросит, почему он мокрый.

Но выдумывать ничего не пришлось: из гостиной слышались голоса — у мамы были гости.

— Игорёк, это ты? — ласково протянула мама, когда Игорь уже успел переодеться. — Поди-ка сюда, посмотри, кто к нам пришёл!

Батюшки! В комнате сидела учительница. Но, видно, она ничего плохого не сказала про Игоря, потому что мама была весёлой.

— Вот он, наш школьник, — говорила мама. — Погулял, а сейчас сядет за уроки.

— Здравствуй! — ответила на приветствие Игоря учительница. — Видишь, какая заботливая у тебя мама. У вас так чисто, и уроки готовить в такой квартире приятно. Правда?

— Ага, — согласился Игорь.

— Ну, веди меня, показывай, где твоё рабочее место.

— Вы знаете, — смутилась мама, — он у меня занимается на кухне…

— Как — на кухне? — удивилась учительница.

— Ну, у него там есть стол у окна. Очень удобно, — убеждала мама.

— Покажите, покажите! — Гостья поднялась. За ней поднялась и мама.

Рабочее место Игоря учительнице определённо не понравилось.

— Как же так? — недоумевала она. — У вас такая просторная квартира, а мальчик занимается на кухне.

— Ну, знаете, — доказывала мама, — ему и здесь хорошо. А пусти его в гостиную… Вы не представляете, что он может там наделать. Правда, Игорёк?

Игорь промолчал. Он просто не знал, что такое он может наделать в гостиной, потому что бывал там нечасто.

Потом Игоря попросили выйти из кухни, и пока он стоял в прихожей, не зная, куда податься, учительница и мама о чём-то потихоньку беседовали.

— Хорошо, хорошо, — говорила мама, провожая учительницу. — Я что-нибудь придумаю.

Вечером, когда папа отпаривал с японских спичечных коробков этикетки (их ему привёз его друг, тоже врач, плававший с туристской группой в Японию), мама пожаловалась:

— Ты представляешь, сегодня была классная руководительница. И она меня тут отчитывала за то, что мальчик делает уроки на кухне!

— Отлично! — отозвался папа, занятый этикетками.

— Да ты думаешь, что говоришь?!

Папа поднял голову от этикеток и, поморгав, посмотрел на маму.

— Пусти вас в гостиную, — разошлась мама, — так вы мне там всё вверх дном перевернёте. Ужас какой!

Отец понял, что сказал не то, что следует, и закивал головой:

— Конечно, мой друг, конечно. Всё перевернём! — И опять уткнулся в этикетки. Потом он осторожно тронул Игоря за руку и шепнул: — Посмотри, это Фудзияма. «Яма» — по-японски «гора». Редкая этикетка…

Быстроходный катер «Соболь» подходил к городу с потушенными огнями. Он миновал залитую светом пристань, обогнул пляж, где, несмотря на поздний вечерний час и осень, ещё купались заядлые любители, и пристал к безлюдному берегу за лодочной станцией. На борту катера появились тёмные силуэты людей. Один из них перебросил на берег дощатые сходни, и по ним сбежал высокий человек с рюкзаком за плечами. Следом соскочила собака.

— Счастливо, Иван Васильевич! — крикнули с катера.

— До завтра! — ответил Иван Васильевич и лёгкой походкой человека, привыкшего много ходить, направился в город по узенькой тёмной улице.

Это была последняя узенькая тёмная улица в городе. Жители её уже знали, что через месяц их домишки будут снесены и здесь начнётся строительство большого завода. Но они не жалели свою улицу, потому что получали квартиры в новых благоустроенных домах.