Николай Наволочкин - Жили-были…

В тот же вечер Петя проявил первую плёнку, отснятую при помощи «Адской машины». Каждый бы на его месте волновался. Переживал и Петя. От волнения он чуть было не налил в бачок закрепителя вместо проявителя, но вовремя спохватился.

И вот мокрая, только что проявленная плёнка в руках у фотографа. Он подошёл к лампочке на кухне, чтобы получше разглядеть результаты своего труда. С минуту передвигал плёнку перед глазами и, удручённый, опустил руки.

— Что, Петя, опять засветил? — съехидничала Лена.

Петя промолчал. Да и что можно было сказать, если на всех тридцати шести кадрах был снят один и тот же объект — новенький деревянный ящик для мусора, украшавший середину двора, и угол старого. Старый мусорный ящик давно уже собирались передвинуть куда-нибудь в сторону.

Наконец сегодня утром привезли новый ящик и временно поставили рядом со старым. Вот на него-то и оказался прицеленным объектив Петиной «Смены».

Скучное однообразие плёнки скрашивали четыре кадра. На пятнадцатом кадре из-под приподнятой крышки ящика высовывалась чья-то физиономия. Петя сначала подумал, что это какое-то пятно. Но, разглядев внимательно снимок через лупу, убедился, что из-под крышки действительно выглядывает человек в маске. Человек в маске в середине двадцатого века, в городском дворе?!

Почувствовав, что он на пороге какой-то тайны, Петя стал внимательно разглядывать остальные кадры. Но до самого двадцать пятого снимка на плёнке был увековечен всё тот же ящик. Только на двадцать пятом и на двадцать шестом кадрах возле ящика с задумчивым и даже недоумённым видом стоял с метлой дядя Николай. «Постой, постой, — подумал Петя. — Между этими кадрами прошло полчаса. О чём же это дядя Николай полчаса размышлял у ящика?» Но ответить на данный вопрос Азбукин не смог. Дальше аппарат опять добросовестно фотографировал новый ящик, лишь на самом последнем снимке была запечатлена женщина, высыпавшая в ящик мусор…

Игорь проснулся с мыслью, что его ждёт какое-то важное дело. Он открыл глаза и уставился в потолок, пытаясь припомнить: что же это за дело? «Ох! — вспомнил он. — Надо идти на пост!» Соскочив с кровати, он сделал несколько приседаний и помахал руками — считалось, что Игорь сделал зарядку.

Застилать постель мать ему запрещала. «Разве ты застелешь как следует? Вдруг кто-нибудь зайдёт, а кровать плохо убрана! И не говори, какой ужас!»

Подставив руки под кран, Игорь смочил их, провёл по лицу около носа и вытерся полотенцем. Умывание было завершено, и Игорь побежал на кухню.

Кухня в семье Игоря являлась главным жилым помещением. Здесь мама варила. Здесь завтракали, обедали и ужинали. Уроки Игорь готовил всё на той же кухне, для этой цели у окна стоял небольшой столик. Отец после работы свой досуг проводил тоже у этого стола: читал газеты или перелистывал большие альбомы — он коллекционировал спичечные этикетки. Но у отца редко бывало свободное время — он работал врачом на «Скорой помощи».

Остальные две комнаты обитаемы бывали только в строго определённые часы. «В доме должен быть поря док, — нередко повторяла мама. — Спальни предназначены для сна, гостиная — для гостей! А то что — я убираю, убираю, а вы (имелись в виду Игорь и отец) всё перевернёте вверх дном. Вдруг кто-нибудь зайдёт? И не говорите, какой ужас!» Только из-за того, что «кто-нибудь может зайти», Игорь, покинув утром спальню, больше туда не допускался весь день. О гостиной и говорить нечего: в ней Игорь и отец не бывали неделями и даже больше.

Зато какой там поддерживался порядок! Какая чистота! Редкие гости замирали у дверей гостиной, не решаясь переступить порог. «Вы знаете, — восклицали они в ответ на любезное приглашение хозяйки, — к вам и зайти страшно!» — «Что вы, что вы, проходите, пожалуйста!» — воспринимая восклицания как похвалу, приглашала мать.

Гость или гостья на цыпочках шествовали в комнату и присаживались на краешек стула, покрытого чехлом.

Диван, стоявший в гостиной пятый год, не помнил, чтобы на него кто-нибудь садился после того, как его доставили из магазина. Правда, когда диван привезли, мама мягко опустилась на пружины, чтобы убедиться, достаточно ли он упруг и удобен. После этого на диван сшили белоснежный чехол, обложили его замысловатыми подушечками, и он стоял, отражаясь в трюмо. Диван, наверное, так и думал, что главное его назначение — отражаться в зеркале.

Отец несколько раз предлагал купить телевизор, но неизменно встречал отпор со стороны жены.