Виктор Сидоров - Повесть о красном орленке

— Костя, Костя! — не своим голосом закричал Артемка, резко останавливая Воронка.

Костя упал, не доскакав до Артемки метров тридцати, а его конь, обезумев, пронесся мимо, оставляя на земле кровавую дорожку. Не раздумывая ни секунды, Артемка повернул к Косте. Тот лежал на боку с закрытыми глазами. Из уголков губ стекала алая струйка.

— Костя! — снова закричал Артемка, и столько отчаяния, столько боли было в этом крике. — Костя, вставай!..

Он попытался поднять Костю, но его обмякшее тело оказалось слишком тяжелым для мальчишеских рук.

На дороге, совсем неподалеку, гремели выстрелы: кто-то из разведчиков был еще жив и сдерживал разъезд.

— Костя, — звал Артемка.— Костя! Ну вставай!

Костя вдруг открыл глаза, чужие, безучастные. Но вот в них мелькнула мысль, они ожили, блеснули. Костя мгновенно вспомнил все, что произошло, понял, почему около него Артемка и почему текут слезы по его бледному лицу.

— Жив?! Подымайся, подымайся же!

Костя с трудом повернул голову:

— Нет, Космач... Не подняться мне... Теперь уже не подняться... Скачи к Колядо. Предупреди о беляках, не то погибнут все... Это подороже моей жизни...

Артемка молча глядел на Костю, пытаясь проглотить подступивший к горлу ком. Как оставить его здесь? Как бросить на верную гибель?

— Ну что же ты? Скачи! Скорее! Тебе отвечать, если погибнуть товарищи...

Артемка порывисто бросился к Косте, обнял его, поцеловал в губы:

— Прощай, Костя... Друг хороший...

— Скорей, скорей, Космач!..

Артемка подбежал к коню, вскочил в седло, а Костя, закусив губу, тяжело перевернулся на живот и подтянул к себе винтовку.

— Скачи, дружок... Скажи: Костя не умер, как комар, без писка...

Артемка ударил Воронка, а через несколько секунд позади хрястнул выстрел — это Костя снял первого подлетевшего белогвардейца. Следом за первым раздался второй выстрел. И второй белогвардеец, как тяжелый куль, свалился с коня. Третьего выстрела не последовало. Артемка еще раз на мгновение оглянулся. Он увидел, как колчаковец на всем скаку, изогнувшись вправо, поднял и опустил на Костю тускло сверкнувшую шашку...

Артемка зажмурился, как от ослепительного света, и припал к гриве Воронка. Костя, Костя... Погиб, пропал... Как же так? Как же Артемка будет без тебя? Как? Кто глянет добрыми черными глазами, дружески скажет: «Эй, Космач!»?

Очнулся Артемка внезапно, услышав настигающий его тяжелый конский топот. Оглянулся — сердце сжалось: за ним скакал казак, все еще держа на весу окровавленную шашку. Артемка сжался, как тугая пружина, давнул шпорами коня, стал торопливо расстегивать кобуру.

— А ну, Воронок, наддай...— шептал Артемка.— А ну, еще, еще... Выноси, дружок.

Конь, будто поняв своего хозяина, шел легко и стремительно, лишь деревья мелькали, слившись в сплошную стену, да в ушах посвистывало. Вот и бор кончается. Сейчас Артемка вымчится в степь...

И вдруг один за другим забухали выстрелы, пули зацвиркали то слева, то справа. Это белогвардеец, чувствуя, что не догнать ему разведчика, стал бить из винтовки. Одна из пуль ударила в коня. Воронок жалобно заржал, даже не заржал, а закричал, протяжно, тоскливо, потом вкопанно остановился и медленно завалился на бок. Артемка, не успев ничего сообразить, словно камень, перелетел через голову коня и, сильно ударившись о землю, закувыркался по дороге, ушибаясь и сдирая кожу с лица, рук, ног. На мгновение он потерял сознание. Однако сразу же вскочил, даже не поморщившись от жгучей боли, резанувшей ногу, осмотрел браунинг, который все еще судорожно сжимал сбитыми до крови пальцами. Казак уже скакал к нему, держа в одной руке винтовку. Увидев Артемку, прижавшегося к дереву, хрипло закричал:

— А, сволочь красномордая, попался! А ну, выходи на дорогу.— И вскинул винтовку.

Артемка смотрел высветлившимися глазами в черную точку ствола, на ощерившееся в злобе лицо. Нет, он не трусил и не дрожал, очутившись один на один с врагом, особенно сейчас, когда на этой лесной дороге лежит убитый дружок Костя Печерский...

Артемка, не сводя глаз с беляка и винтовки, вдруг стремительно рванулся вбок и встал за ствол сосны. В ту же секунду грянул выстрел, и пуля смачно впилась в дерево.

— Что, взял, гад? — прохрипел Артемка.— А теперь ты получай!

И выстрелил. Он заторопился и промахнулся. Но белогвардеец сразу понял всю опасность: мальчишка стоял за толстым деревом, а он на коне, посередине дороги. В такую мишень второй раз не промахнешься. И казак, не сводя винтовки с сосны, припав к шее коня, стал пятить его назад. Артемка, боясь отпустить его на далекое расстояние, раз за разом нажал курок. Белогвардеец, охнув, выронил винтовку. Теперь лицо его выражало не ярость, а боль и страх. Он круто повернул коня, рванулся наутек.