Мария Ботева: Маяк - смотри!

Все лампочки, фонари и свечи, которые попадались на Михином пути, он немедленно начинал проверять, а то и ремонтировать. Кроме того, он простукивал стены кают, прослушивал их фонендоскопом. Иногда Миха доставал из своего рюкзака чистую марлевую повязку, ходил в ней по палубе и бормотал:

— Имеет место изношенность штурвального колеса и потёртость обоев в капитанской рубке… Так и запомним… Необходима профилактика якоря…

За несколько дней пришелец разобрал и собрал обратно почти все фонари на судне, перемотал изолентой обломки весла (зачем? Оно всё равно бы не пригодилось, его тут держали в благодарность перед прежними заслугами), пришил запасные карманы на брюки моряков. И как-то так получилось, что Миха работал и хлопотал больше всех. Человек он был весёлый, обаятельный, и матросы потянулись к нему с кружками чая, с печеньем, с квашеной капусткой.

— Вот, — говорил кто-нибудь из моряков, — ты целый день чем-то занят, на обеде не был, чаёк попей.

— Один я чай не пью, — отвечал пришелец и отхлёбывал из кружки половину. — Да ещё и с капусткой. Давай уж вместе.

Так вот и получалось, что команда стала не только заниматься своими делами, но и пить чай не вовремя, любоваться закатом.

Всего этого не замечал рыжий Эдвин, душа его была устремлена домой, а сам он принялся не поднимая головы готовить корм для животных, чтобы накормить всех как можно скорее и развернуть яхту к маяку.

Однажды капитан «Кормача» сказал Эдвину:

— Ну вот, сегодня будет наша последняя стоянка перед маяком. Мы должны накормить диких медведей.

— А потом — дом? — спросил приморский волк рыжий Эдвин.

— А вечером прибудем к маяку.

Эдвин всё утро словно бы летал по яхте, его было видно то там, то тут. Его голос слышался отовсюду. Он так стремительно вытаскивал из трюма мешки с комбикормом, так жарко раскочегаривал печь, так неистово намывал кастрюли и корыта, так яростно работал секатором для зелени, что команде ничего не оставалось, как только предоставить ему всю работу и наблюдать со стороны. Корм был уже готов, а «Кормач» ещё только-только начал приближаться к месту обитания диких медведей. На носу яхты нетерпеливо подпрыгивал на одной ноге рыжий Эдвин.

Наконец судно пристало к берегу, и команда начала выносить корыта, наполнять их кормом. И вдруг обнаружилось, что еды слишком много.

— Едем на Соколиный Камень, — сказал капитан, — там объявилась новая волчица, покормим её. Как раз хватит.

— Ничего не много, — закричал Эдвин и стал накладывать корм горкой. — Не надо на Соколиный Камень!

Бедный Эдвин! Он не знал, что всю жизнь живёт по соседству с Соколиным Камнем.

— Его надо остановить, — побледнел старший ветеринар. — Диких медведей нельзя перекармливать, они от этого дичают.

— Нет-нет, не надо никуда ехать, — бормотал рыжий Эдвин. Вдруг он почувствовал, что ноги отрываются от земли, а воротник — от курточки. Это Миха решил немного встряхнуть старого приморского волка, но не рассчитал и попортил одежду.

— Извини, Эдвин, — сказал он и поставил его обратно.

Но смотритель маяка не привык, чтобы кто-то отрывал его от земли.

— Капоряк?! — удивился рыжий Эдвин. — Вот ты где!

В этот же момент Михал Борисыч Капоряк (это был именно он, да) получил по шее. Он тоже не любил вот так запросто получать по шее и стукнул Эдвина в глаз. А Эдвин толкнул его. В падении Михал Борисыч схватил Эдвина за ноги, и они упали оба. Началась драка.

— Вы двое будете сидеть на корме и кидать корм в море, морским тварям, — сказал капитан, когда их разняли. И никаких чаепитий, никаких ниток с иголками, никаких, знаете, фонарей!

Сначала приморский волк и пришелец сидели спиной друг к другу. Каждый печально запускал ложку в кастрюлю с кормом и кидал его в воду. Эдвин думал о том, как покажется в таком виде дома, а Капоряк-старший мечтал достать из своего рюкзака нитки с иголками и починить одежду. Но капитан запретил даже думать о чём-то другом — только кормить морских тварей.

В темноте «Кормач» подошёл к Соколиному Камню. Все моряки знают, что в этих местах лучше не появляться в темноте, а если уж очутился, то неплохо бы отойти подальше от берега. Но капитан был так расстроен безобразным поведением двух пассажиров, что совсем забыл об этом и вёл свою яхту у самого берега. К тому же, хоть они и кидали за борт корм, его всё ещё было много, и команда думала угостить волчицу.