Миёко Мацутани - Привет кошке!

Они вылезли из дупла и полетели к дому художницы. Окно было открыто. Художница Нон-тян играла на гитаре. О-Бакэ-тян и Чичи с восхищением слушали её игру. Когда она кончила играть, они незаметно влетели в окно.

— Здравствуйте! Я не чудище. Я — О-Бакэ-тян. Привет кошке! — сказал О-Бакэ-тян, стараясь говорить как можно глуше и страшнее.

Художница захлопала в ладоши и сказала радостно:

— А, это ты, мой вежливый О-Бакэ-тян! Добро пожаловать! Давно не виделись, Чичи.

О-Бакэ-тян и Чичи облетели комнату. О-Бакэ-тян присел на краешек вазы с цветами, а Чичи повисла вниз головой на оконной раме. Я уже много раз говорила вам, что висеть вниз головой — самое удобное положение для летучей мыши.

— Не хотите ли чаю? — спросила Нон-тян.

О-Бакэ-тян покачал головой и сказал:

— Нам надо поговорить с вами.

Он рассказал художнице о важном толстяке, который пришёл в их рощу и заявил, что вырубит все деревья.

— Понятно. И вы решили напугать их, если придут, но они не появляются. И вы думаете, что вам не справиться с людьми, если они придут днём. Не так ли?

Нон-тян не спеша ходила по комнате.

— Ну да, днём мы бессильны что-либо сделать.

— Я тоже так думаю.

Художница всё ходила и ходила по комнате, а О-Бакэ-тян и Чичи с беспокойством смотрели на неё.

— Ага! Поняла, что надо делать! — воскликнула она, и О-Бакэ от неожиданности чуть было не свалился с вазы. — Я распущу слухи.

— Что вы распустите?

— Я распущу слухи о том, что в роще живут страшные о-бакэ. Тогда никто не посмеет приблизиться к ней.

— Правильно! — обрадовался О-Бакэ-тян. Он взлетел в воздух и перевернулся через голову.

— А если кто-то захочет взглянуть на о-бакэ и придёт в рощу, вы так напугаете его, что он больше и носа туда не сунет. И все поймут, что в роще и вправду живут страшные о-бакэ.

— Мы так и сделаем, — храбро сказал О-Бакэ-тян. — Уж вы не сомневайтесь. Так напугаем, что они век не забудут.

— А я распущу слухи, — сказала Нон-тян. — Я знаю одну чрезвычайно болтливую тётушку. Я ей такое порасскажу, что она не вытерпит и тут же разнесёт всё по городу.

— Прошу вас, — сказал О-Бакэ-тян и вылетел вместе с Чичи в тёмное небо.

Он летел, радостно сияя, в рощу. Чичи, весело попискивая, летела рядом.

Художница принялась за дело. Она позвонила болтливой тётушке и сказала дрожащим голосом:

— Знаете, дорогая, я видела о-бакэ. Правда-правда! Иду я по опушке рощи и вдруг вижу — летит… беловато-голубоватый огненный шар. Повернулась, а перед глазами висит длинная белая рука…

— Ай! — завопила тётушка в ужасе.

А Нон-тян вздрогнула — так ей стало страшно.

Слух о страшных о-бакэ сразу же распространился по городку и стал обрастать подробностями. Говорили, что в роще появляются жуткие демоны, огромные огненные шары, невероятные чудища и всякая другая нечисть.

Всегда найдутся люди, кичащиеся своей храбростью, нашлись и тут.

— Ладно! Посмотрим, что за чудища появляются в роще, — сказали храбрецы.

— Сходим! Сходим! — подхватили другие.

И вот однажды вечером трое храбрецов явились в рощу. Каждый нёс по два карманных фонарика.

О-Бакэ-тян качался в это время в гамаке, сплетённом из паутинок, на самой верхушке дуба. Папа О-Бакэ крепко спал, напившись сока. Ночь была тёмная, глухая. Луны не было, только ветер шуршал иногда листвой деревьев.

И вдруг раздался испуганный возглас Чичи:

— О-Бакэ! Огненные шары!

О-Бакэ-тян испуганно вскочил и вцепился в маму — испугался, хоть и сам был о-бакэ.

— Мама! О-бакэ-э! — закричал он.

Мама О-Бакэ дремала, качаясь в гамаке. От испуга она подпрыгнула и стукнулась головой о ветку.

— Где? Где они?

— Вон! Видите? — тонким голосом сказала Чичи.

И вправду в темноте плыли шесть огненных шаров. Они то исчезали, то снова появлялись.

— Не правда ли, это огненные шары? — спросила Чичи, дрожа от страха.

— Нет, это люди. Идут люди с карманными фонариками. Стыдись, О-Бакэ-тян! Ты же о-бакэ.

Мама была права. О-Бакэ-тян был о-бакэ.

— Та-ак! Явились наконец. Ну сейчас мы зададим вам жару, — храбро сказал О-Бакэ-тян. — Ах да, надо папу разбудить.

— Вот смотрите: сейчас я стану холодной как лёд и залезу кому-нибудь рукой за шиворот.

— А потом я примусь за них! — заявил О-Бакэ-тян.

— И я! И я! — запищала Чичи.

Меж тем трое храбрецов, размахивая карманными фонариками, всё дальше углублялись в рощу.