Александр Варшавер: Повесть о юных чекистах

— Знаешь, что вчера тут было!

— Откуда ж мне знать? — невозмутимо ответил Костя.

— Страсти! Стрельба! Обоих Антоновых убили, — сыпал парнишка, — понаехало военных, милиции, обложили все село, потом, значит, пришли к Наташке Касатоновой, а там оба сидят, чаи гоняют, — парень перевел дух и продолжал: — Ну и началась стрельба.

Антоновы кинулись через окна на огороды, а там стреляют, они метнулись к лесу, через конопляники, тут их смерть и нашла, — и неожиданно закончил рассказ: —Ты играть на выгон придешь?

— Приду! — заверил Костя. — Мне Кочана надо повидать, долг отдать.

В селе взрослые подтвердили рассказ. Говорили, что Антоновы ранили или убили двух милиционеров.

— А может, то и не милиционеры, — сказала Косте знакомая мельничиха. — Были они одеты в крестьянское. Только видать, что власть. Взяли в сельсовете три подводы под убитых и поехали утречком на станцию к тамбовскому поезду. Вот вернутся наши мужики, все узнаем.

Костя отдал починенную посуду, нашел Кочана и вручил ему рубль.

Кочан взял деньги, смущенно засопел.

— Ты, Костя, мне друг навечно! Только, только… видишь, как вышло… Не смог ты поглядеть атаманов… Выходит, что я слово не сдержал! Может, рубля мне много?

— А чем ты виноват? Убили бандитов, туда им и дорога!

Костя пошел медленно домой. Возле усадьбы Касатоновой стояли и судачили женщины. Калитка была раскрыта настежь, но во двор никто не заходил. Стекла в окнах со стороны огородов выбиты, одна ставня сорвана. Костя не стал задерживаться. Выйдя из села, помчался в Боброво.

Бардин, выслушав Костю, обнял его:

— Ну спасибо! Ведь тут твой нелегкий труд. Интересно, кого они могли зацепить из наших. Теперь об этом узнаем в Тамбове. А может, и никого. Взяли подводы под убитых, а на двух поехали сами. Теперь надо достать подводу нам и укладываться.

Вечером они выехали в Тамбов.

В приемной начальника Тамбовского ГПУ Бардина с Костей встретили веселыми возгласами, шутками, заказами на лужение посуды.

Они прошли в кабинет. Начальник ГПУ обнял Бардина, потом стиснул Костю.

— Ну, дорогие, спасибо! Великое вам спасибо! И от нас и от всей Тамбовщины…

— Кто пострадал во время операции? — перебил его Бардин.

— Никто. Оцарапало пулей плечо одному оперативнику. Залили йодом.

В кабинет вошел «плотник», которого звали «старшой».

— Вот он может рассказать все подробно, как шла операция.

«Старшой» пожал руку Бардину, взлохматил Костины волосы.

— Молодец! Спасибо тебе за объяснения. Вышли мы точно к усадьбе. Зашел с одним человеком во двор. Постучали. Никто не отвечает. Подергали дверь, заперта изнутри. Тут подошла хозяйка с крынкой молока. Спрашиваю: «Кто в доме?». Она отвечает: «Никого». — «А почему дверь заперта? Откройте!» Она заплакала, говорит: «Какие-то двое, незнакомые, зашли. Попросили молочка напиться, вот несу…» Говорю: «Мы из гэпэу, постучите и скажите, чтоб открыли!» Она еще пуще в слезы. Тогда я велел ей отойти в сторону. Сам подошел к двери. Дверь приоткрылась — и бац! бац! — хорошо, что я стоял за притолокой. Тут товарищ, стоявший на улице, стал стрелять по двери. Мы отбежали в глубь двора к сараю, а в это время из окон выскочили двое и, стреляя, бросились через двор к конопляникам. Группа встретила их выстрелами со всех сторон. Бандиты добежали до изгороди, вот-вот уйдут в коноплю, а за ней лес.

У самой изгороди упал один и тут же другой. Мы перестали стрелять. Подождали. Потом осторожно подошли. Антоновы оба мертвые. Вооружены были до зубов: по маузеру, кольту, да еще в карманах «лимонки». Ну, вот и все. Позвали население для опознания убитых. Переночевали в селе, а к утреннему поезду — в Тамбов. Мы в вагоне, а Антоновы в рогожах в багажном.

— А что с Касатоновой? — спросил Костя.

— Ее арестовали как укрывательницу бандитов. Сидит в изоляторе. Знаком был с ней? — спросил он Костю.

— Приятели, — ответил Бардин, — в гости к ней ходил, щами она его кормила.

— Ну брат, — пошутил начальник ГПУ, — пожалуй, и тебя надо под следствие. Шучу, шучу, — успокоил он смутившегося Костю. — Что ж, товарищи. Подведем итоги. Братья Антоновы уничтожены. Операцию будем считать законченной. Ты, Кирилл Митрофанович, с Костей можете ехать домой. Твои подробные донесения я приложил к рапорту Феликсу Эдмундовичу. Еще раз спасибо вам, товарищи.

Как и предполагал Бардин, через два дня они были дома.