Александр Варшавер - Повесть о юных чекистах

Костя подумал: «Самое время начать допытываться. Но как?» — И он задумался, не находя нужных вопросов.

— Ну, чего молчишь? — не вытерпел Егорка. — Не веришь?

— Верю, верю! Я подумал… — Костя мечтательно вздохнул. — Эх, никогда не видел живого атамана… Вот бы посмотреть на Антоновых…

Они помолчали. Вдруг Егорка спросил:

— А что дашь, если покажу тебе Антоновых?

— Когда? — обрадовался Костя.

— А это уж как придется! Придут — скажу, а ты уж сам подглядывай!

— Хочешь перочинный нож? Любой из уваровского магазина, — предложил Костя.

— Есть там один… — размечтался Егорка, — только ты его не укупишь! Восемь гривен ему цена! Откуда у тебя такие деньги!

Костя клятвенно заверил его, крестясь на видневшийся отсюда крест шибряйской церкви, что деньги у него есть, целых три рубля, на покупку коньков. Но до зимы далеко, и он сможет накопить, а вот увидеть Антоновых — такое когда еще случится. Договорились, когда появятся Антоновы, Егорка придет в Боброво и получит стоимость ножа, а сверх того еще двугривенный за «пробежку». Они обменялись с Егоркой обещаниями молчать «до гроб — сырой земли». В подтверждение клятвы, Егорка заставил Костю съесть кусок земли.

Костя полученное от Егорки сообщение считал главной удачей дня и думал, что Кирилл Митрофанович будет доволен, когда услышит, что рассказал Кочан. Но к его удивлению, Бардин пропустил мимо ушей Егоркино обещание, зато ершик, патрон и окурки в горшке с цветами его заинтересовали.

— Ты ничего не трогал? — спросил он.

— Хотел подобрать патрон, но мне помешала хозяйка, а ершик я потрогал, он чуть влажный, еще не высох, значит…

— Значит, пользовались им недавно, — подтвердил Костину мысль Бардин. — А то, что не взял патрон, хорошо. Зачем он мне? Я тебе на слово верю. Где стоит кадка с фикусом?

— Как войти, справа.

— Все правильно. Когда гость пришел, то сразу разрядил пистолет, а маузеровские патроны скачут шага на два-три вправо. Пришел он, наверно, вечером. В темноте не стал искать патрон, а утром позабыл или поленился шарить по углам. Касатонова при тебе не курила? Дымом в комнатах не пахло?

— Я не очень принюхивался. Пахло борщом и свежим хлебом. Да и не будет хозяйка совать окурки в цветочные горшки!

— Ишь ты какой Шерлок Холмс! — улыбнулся Бардин. — Правильно заметил. Значит, курили гости, — заключил он и стал расспрашивать про усадьбу Касатоновой. Потом сказал — А теперь, палка-махалка, подытожим сегодняшний день. Проиграл ты двадцать две копейки, потерял времени с Егоркой около часа. Но выиграл больше: набрал заказов, побывал в доме у Касатоновой, увидел не хозяйские вещи… Пожалуй, день для нас с прибылью.

— А Егорка? Вы считаете, что он…

— Гм, Егорка, — пожал плечами Кирилл Митрофанович. — Он, может, и слыхал что-то… только чересчур много тебе наобещал. Я бы, на его месте, сегодня же прибежал, получил с тебя целковый, а завтра сказал: «Были, да пока я сюда-туда бегал, ушли в лес…». Словом, на Егорку надейся, а сам смотри в оба. Сейчас все наше внимание на усадьбу Касатоновой. Ты когда обещал ей принести ковшик?

— Завтра.

— Пойдешь завтра и скажешь, что у нас кончилось олово, а ковшик сможешь принести через два дня. Будет предлог сходить к ней дважды. Постарайся побывать в доме, может, заметишь еще что-нибудь интересное.

На следующий день, ближе к полудню, Костя отправился в Нижний Шибряй. На полпути, у мостика через Шибряйку, его встретил запыхавшийся Егорка и, хотя вокруг никого не было, зашептал:

— Пришли! Оба пришли! Ей-богу! Вчера, как темнеть стало, погнал я с ребятами лошадей в ночное, вдруг вижу, Касатониха на ночь глядя топит баню. Значит, ждет гостей. Они завсегда, как приходят из леса, сразу в баньку. Гостюют у ней день-другой, наберут харча и айда обратно в лес. Когда на неделю, а когда и на больше. Ну, я от ребят поотстал, свернул к лесу и стал пасти коня на опушке. Пасу и слушаю. Вдруг хруст, хруст — идут! — Егорка оглянулся и, округлив глаза, продолжал: — Выходят оба неподалеку от меня. Постояли, огляделись. Меня вроде не заметили. В руках ливорверты. И пошли напрямик, через конопляники ко двору Касатонихи.

— Может, не они? Может, другие? — подозрительно спросил Костя.

— Другие! Другие к Касатонихе не ходят, — обиделся Кочан. — Что я, их не узнал, что ли? Они оба в френчах зеленых!

— Как же ты в темноте разглядел, что они во френчах, да еще в зеленых, — усомнился Костя и, вспомнив слова Бардина, подумал: «Похоже, что Кирилл Митрофанович был прав, не поверив в Егоркин рассказ. И впрямь болтун этот Кочан».