Владимир Шустов - Карфагена не будет

— Что было, то прошло. Костя — парень смелый: не побоялся с большого трамплина прыгнуть. Ты-то упал, а он — нет! Ростом Костя еще вытянется… Если мы в кружок не пойдем, Никита из других классов наберет: охотников найдется много. Кто тогда с носом останется? Мы! Ты, Ленька, не хочешь в комбайнеры?

— Никите кланяться не хочу. Я сам себе хозяин! Пошел в лес — никто не держит! Рыбу ловить — сделай милость! А Якишев?! Все знаете, нынче летом он лагерь пионерский открывать думает. Что это такое? А вот что! Соберет Никита вас и начнет командовать. Веселая жизнь! К примеру, есть ты, Гоша, захотел, а он скажет: «Погоди рот разевать, сначала зарядку сделай!» Купаться — с часу до трех. Рыбачить — в субботу! А звенья по выращиванию кукурузы? Полоть, поливать, подкармливать, опылять кому придется? Вашей милости! Кружок? Гайки да винтики все лето зубрить станешь. Интересно? Зато отдыхать за тебя, Гоша, дядя будет. Курорт!

— Злобствуешь ты, Ленька.

— Не верно?

— Отдохнем, и колхозу поможем, и комбайн водить научимся — времени хватит. В прошлом году я сто трудодней в каникулы заработал и не умер от усталости.

— Против, Гошка, идешь?

Ленька медленно подошел к Гоше. Ребята настороженно следили за каждым движением вожака. Назревала крупная ссора. Гоша немножко побледнел, но держался достойно. Ленька вдруг опустил занесенную для удара руку и сдавленным голосом выкрикнул:

— Проваливай, предатель! На глаза не попадайся!

Гоша направился к выходу. На пороге задержался, взглянул на колычевцев и толкнул дверь. Струя холодного воздуха ворвалась в помещение, огонек в фонаре встрепенулся, ярко вспыхнул и погас.

— Спички, дайте спички! — Ленька ударил кулаком по дну цинкового таза. — Молчите! Катитесь горошком, не держу, проживу без вас!

— Не ори, — проворчал Демка, брякая в темноте спичечным коробком. — Отпустил Гошку за здорово живешь. Надо было настукать ему напоследок.

— Иди, Демка, в комбайнеры! — не унимался Ленька. — Из тебя герой получится!

Вспыхнул фонарь. Ребята, кто с осуждением, кто с участием, смотрели на вожака. Невесело было у Леньки на душе. «Гоша Свиридов ушел. Совсем ушел. А что, если за ним последуют и остальные? Надо что-то предпринимать!»

Черные стрелки часов показывали ровно шесть, а Костя все еще не появлялся. Он бессовестно опаздывал. Больше всего Никиту возмущало сверхнаивное Костино легкомыслие. «Зачем слово давать, если не держишь его?» А у Кости частенько слова расходились с делами. Бывало, пообещает явиться к определенному часу, слово твердое даст, в грудь кулаком поколотит для пущей убедительности и… или опоздает часа на полтора-два, или вовсе не явится.

Кое-кто из пионеров оправдывал Костю. К особо ярым защитникам относилась Аленка Хворова. Как только речь заходила о Костиных недостатках, Аленка бесстрашно наступала на Никиту и заявляла прямо:

— На Костю, не нападайте, он — одаренная личность. — Эти слова она произносила без тени улыбки. — А все одаренные люди рассеянные, забывчивые. У них мозг другим делом занят.

— Каким, интересно? — не без иронии спрашивал в свою очередь Никита.

— Важным! Кто у нас лучше Кости рисует? Нет в деревне таких! Из него, сам увидишь, обязательно выйдет знаменитый художник. А забывает он потому, что про картины думает… И потом, Никита, ты тоже опаздываешь… Помнишь, когда на сбор приехали?

— Причина была. Мы на Лысую ездили.

— Знаем… Костю больше не задевай!

— Потому что он — одаренный? Нет, Аленка, просто-напросто силы воли у него не хватает, чтобы себя заставить. Плохо. Подумай, какая одаренность других подводить?

Никита был непримиримым противником такого рода одаренных людей. Он правильно считал, что если кто-нибудь привыкнет спустя рукава выполнять свои обещания и обязанности, то вырастет из него несерьезный, легкомысленный человек. Попадет, например, в армию этот растяпа — хорошего не жди. Случится война. Солдаты сквозь дым и огонь на врага пойдут, а растяпа по рассеянности забудет из окопа выскочить. Как тогда назвать такого человека? Трус и враг, дезертир! А как поступают с врагами? Уничтожают их без пощады и жалости!

Никита то и дело посматривал на стенные часы-ходики с железным грузом, подвешенным на цепочку вместо гири. Скучно сидеть одному в безлюдном, пустом доме. Мать и отец — на ферме, придут часов в девять. Никита задумался: «Почему Ленька на меня вчера взгляды бросал и с Толькой шептался?»