Кондратий Урманов - Зимние тропы

— Это очень важное орудие, — сказал он, не обращаясь ни к кому. — Палка сломается или еще что, как без топорика поправишь?..

Стрелки будильника показывали час, когда, наконец, ребята, одетые по-дорожному, с заплечными сумками и лыжами в руках вышли из Коликой ограды.

— Самое главное — идите ровным шагом, — наказывал Николай Павлович. — Тут ведь не так далеко, а согреетесь, вспотеете — можете простудиться…

Елена Васильевна в последний момент сунула Коле в карман письмо.

— Передашь тете Маше…

Она обняла сына и поцеловала.

— А тебе, Зойка, я настоящего зайчонка принесу… — сказал Коля сестре.

Отец рассмеялся:

— Вот и видно, что ты не представляешь, когда появляются маленькие зайчата. Зайчонка можно принести только весной или летом.

Зинаида Владимировна скомандовала:

— На старт!.. — и подняла руку. Подождав, когда ребята выстроились, она крикнула: — В по-ход!..

«Дружная тройка» неторопливо двинулась в путь. Ребята шли молча, оглядываясь и не прибавляя шаг. Правда, это продолжалось недолго. В первом же переулке Малыш, встав на лыжи, ринулся вперед; Паша и Коля последовали его примеру. Забыв о наказе Николая Павловича, они понеслись, как застоявшиеся кони. Не сбавляя хода, промчались по крутому и длинному спуску к реке, и только выбравшись на дорогу, проложенную по льду, сбавили бег.

Великая и буйная река теперь спала подо льдом, но ее характер виден был и сейчас — везде торосы льда, нагромождения. От этого вся дорога через реку — в выбоинах, «нырках», и идти на лыжах по ней было очень трудно. Но никто из ребят не подумал снять лыжи и идти пешком.

Малышу первому надоело «кувыркаться», и он предложил:

— Давайте перережем реку напрямую, а там пойдем берегом. Лучше идти по глубокому снегу, чем так…

— А там в кустах волки… — сказал Паша тоненьким голоском.

— Теперь я никого не боюсь, — поняв шутку, отозвался Малыш. — Это со мной случается только дома…

Предложение Малыша показалось Коле правильным. Он свернул с дороги и, выбирая впадины между торосами, не торопясь повел товарищей к далекому противоположному берегу.

Переход занял много времени. Ребята часто падали, смеялись, помогали друг другу. Зато, перебравшись, они быстро двинулись вперед. Снег был неглубокий, но плотный, лыжи бежали легко, и темная стена бора стала незаметно приближаться. Никто не отставал, не просил отдыха, только Малыш сказал:

— Я, кажется, зря надел шерстяной свитер, жарко. Да шапка все на глаза лезет…

У самого бора, когда вышли на дорогу, Коля предложил немного отдохнуть и присел на старый пень.

— Дальше дорога пойдет по кромке леса до самого Зеленого Клина, — сказал он. — Зачем нам идти по ней? Лучше мы пробежим бором, только запомните, что ветер должен нам дуть в левую щеку.

— Компас я зря не взял… — пожалел Малыш.

— А ты умеешь им пользоваться? — улыбаясь, спросил Коля.

— А как же! Он еще по Африке путешествовал с компасом и по географии получил… троечку… — засмеялся Паша.

Малыш не обиделся. Что было, то было, никуда не денешься. Но он сказал, что такими вещами, как компас, пренебрегать не следует, что рано или поздно с ним придется знакомиться.

— Мы тут и без компаса добежим, — уверенно заявил Коля. — Охотники вон по лесу ходят без компаса. Папа говорит, они по деревьям узнают, где север, а где юг. А ночью можно по звездам: нашел Полярную звезду, вот тебе и север…

Рядом стояла одинокая старая береза с широко раскинутыми толстыми сучьями и густыми космами тонких веток, чуть-чуть качавшихся от легкого ветра. Огромные кряжистые сосны и прямые островерхие ели как бы вытеснили ее на край леса, под сокрушающую силу бурь и непогоды.

Малыш, расстегнув свитер, любовался этой могучей березой и первый заметит, как на ней появилась стайка пухленьких белых лазоревок. Цепляясь за тонкие ветки крохотными лапками, они качались, как белые пушистые комочки, шелушили березовые сережки, выискивая пищу, и без умолку переговаривались: тиррр… тирр… тирр…

— Посмотрите, какие это птички?

Ни Коля, ни Паша не знали белых лазоревок, они попытались подойти ближе к березе, чтобы лучше рассмотреть их, но синички запикали, снялись и улетели.

Не сговариваясь, ребята надели лыжи и пошли в лес, может быть, затем, чтобы лучше рассмотреть незнакомых птиц.

Как только они вошли в лес, стало совсем тихо. Даже тот маленький ветерок, который дул им слева, исчез, лишь вершины кудрявых заснеженных сосен тихо, но несмолкаемо шумели. Лес был старый, но чистый, нигде не видно ни бурелома, ни валежника. Огромные ели и сосны в своем вечнозеленом наряде стояли как задремавшие великаны, их засыпало снегом, и каждую веточку посеребрил куржак. [1] Обильный, пушистый иней. Маленькие деревца прятались под их широкими кронами и были похожи на детей возле своих родителей. Иногда на полянах ребята видели много молодых сосенок и елочек, казалось, они собрались сюда со всего леса и вот-вот начнут какую-то свою игру.