Йорген Йоргенсен - Мартин, Мартин...

— Ага! — сказал Мартин.

Никто так и не пришел проверять билеты, Мартину даже досадно стало, правда лишь после того, как миновала опасность.

И вот они стоят на площади у Главного вокзала.

— Деньги есть? — спросил Мартин.

Ли кивнул.

— Четыре по десять! — сказал он.

— А чего по десять-то?

Ли показал ему четыре бумажки по десять крон.

— Сосисок бы поесть! Матери-то сейчас все равно дома нет, нам надо подождать до двух часов — в это время сестра из школы приходит.

Мальчики подошли к киоску и взяли по порции сосисок.

Потом они пошли прогуляться по улице Истедгаде, оттуда — к Вéстерброгáде и к площади Ратуши.

У Ли кончились все сигареты.

Он остановил американского туриста и стал спрашивать, как добраться до Глострупа, — другого названия Ли просто не знал. Пожилой турист честно попытался что-то ему объяснить, но безуспешно. Тогда он показал на полицейского, который прохаживался по той же улице. Ли сердечно поблагодарил его, и мальчики зашагали дальше.

У «Метрополя» они завернули за угол, и Ли сразу же пустился бежать как сумасшедший, а Мартин помчался за ним. Мальчики спрятались в подъезде дома номер одиннадцать на Лáрсбьернсстрéде. Они расположились на ступеньке лестницы, которая вела в какую-то контору, и принялись делить добычу. В бумажнике они обнаружили триста крон, сто двадцать марок и кучу долларов. Мартин остолбенел. Он знал, конечно, что Ли обокрал американца. Правда, он смекнул это лишь тогда, когда приятель бросился бежать. Но что добыча будет такая большая, он никак не ожидал.

— Жди здесь, не уходи! — сказал Ли и выбежал из подъезда.

Мартин остался ждать, все так же сидя на каменной ступеньке. Немного погодя появился длинноволосый молодой человек в очках, с ним был Пóуль Диссинг — тот самый, которого все время по телевизору показывают. Мартин подвинулся, чтобы они могли пройти к себе в контору.

Спустя минуту длинноволосый высунулся из двери конторы.

— Эй ты, мальчик!

Мартин окаменел от страха.

— Слушай, может, сбегаешь в угловой магазин и притащишь нам две бутылочки пива? Скажешь, мол, для Нильса…

Мартин понятия не имел, где тут ближняя лавка.

— Ладно, сбегаю. Вам какого пива-то?

— Все равно. Возьми четыре бутылки!

Мартин вышел на улицу и понял, что тут не ошибешься: рядом была только одна-единственная лавка. Он принес дяденькам пиво и получил от них за свои труды крону. Потом он снова вышел на улицу, и тут появился Ли.

— Турист некурящий был, — сказал он, держа в зубах окурок. Он, оказывается, бегал покупать сигареты на деньги того самого американца. — Опасный тот человек, револьвер кармане держал, — добавил Ли. И Мартин вдруг перестал жалеть американца за то, что Ли его обчистил.

Они вышли на Нéрре-Волд, спустились потом к площади Ярмера, а оттуда прошли к площади Ратуши, доехали затем на трамвае до площади Зýндбувестер, а уж оттуда до дома Мартина оставалось минут десять, не больше.

И вот наконец они стоят у его подъезда.

Мартину показалось, что дом как-то сморщился и усох с тех пор, как он его покинул. Мальчики поднялись по лестнице и позвонили в дверь. Пришлось подождать — открывать не спешили. А когда дверь наконец распахнулась, Мартин оторопел.

Перед ним стоял какой-то верзила в майке, с волосатыми ручищами и плечами. Он уставился на мальчиков.

— Ну? — проговорил он наконец.

— Я Мартин. Мама дома?

Мартин хотел было просто войти в квартиру, но что-то удержало его на пороге.

— Мартин… — повторил верзила и задумался. — Ааа, — наконец спохватился он, — тот самый Мартин! Что тебе нужно?

— Это моя квартира, — сказал Мартин, сделав ударение на слове «моя».

— Э нет, дружочек, что было, то прошло.

По его выговору Мартин догадался, что он иностранец.

Ли схватил смысл их разговора и сообразил, что к чему, гораздо быстрее Мартина. Он осторожно сжал руку друга.

— Сестра твой где?

В глазах Ли застыл вопрос.

Мартин снова повернулся к верзиле:

— А Гелла где?

— Понятия не имею, она давно уже не показывалась. Может, в Швецию уехала, может, еще куда-нибудь.

Мартин прошел мимо верзилы в квартиру. Ли следовал за ним по пятам. Он чувствовал, что верзила рад был бы не пустить его в дом, но все же не посмел это сделать.

— Хочу взять чистую одежду, — объявил Мартин, пройдя в переднюю.