Владимир Добряков - Что берешь в дорогу

— Вот-вот, — оживился Виталий. — Все та же сфера обслуживания. Творят люди дела!

— Люди?.. По-твоему, они люди? Не знаю… Людишками я бы еще могла назвать их.

— Это ты так считаешь. А их послушать, — Виталий усмехнулся, — наоборот выходит: они — главные люди. Все от точки зрения зависит.

— Правильно, — кивнула она. — Только надо, наверно, чтобы точка зрения эта от совести шла… Ну, от общей пользы. Государственной пользы. Понимаешь меня?

— Тут я согласен. Полностью и целиком! — Виталий отвел легкие, пушистые волосы ее и снова поцеловал в шею. — Ты у меня умница, голова, Совет Министров!.. Ну, а можешь все-таки вообразить себя за рулем новенького лимузина, приобретенного вполне законным путем? По лотерее, например, выиграла.

— Нет, нет! — смеясь, замахала она руками. — И боюсь: еще в столб врежусь или задавлю человека…

Вскоре Виталий простился с Татьяной Ивановной и надел свою кожаную куртку. Уже в дверях сказал, что завтра у него зональные отборочные соревнования, а во вторник обязательно придет к ней.

— Но у меня вторая смена, — сказала Люда. — В четыре часа начинается.

— Вот сразу после лекций и приду. Провожу тебя. Пройдемся.

— Это же далеко. Я на троллейбусе езжу.

— И напрасно. Тебе известно, какая гигиеническая норма ходьбы? Десять тысяч шагов в день. Полтора часа энергичного шага. А как же, движение — основа жизни. — Он поцеловал Люду. — Жди. Вместе пойдем.

В общем, воскресенье прошло хорошо. Виталий как-то успокоил ее, неприятности казались ерундовыми, страхи — преувеличенными.

Зато понедельник — недаром его считают тяжелым днем — все перевернул. На душе — обидное, отвратительное чувство униженности и бессилия…

Наконец Люда открыла глаза. Ого, времени сколько — почти десять! Хотя чему ж удивляться — ну никак не могла вечером заснуть. Последний раз зажигала свет — на будильнике была половина третьего ночи.

Хорошо, хоть есть у нее Виталий. Твердый, основательный человек. Ну, может, немножко и фантазер.

Об Ольге Люде думать было неприятно, и все же невольно вспомнились ее слова, сказанные еще до ссоры: «На той неделе сделает тебе предложение…» А что, если и правда сделает?

Люда сильно — так, что закаменели живот и ноги, — потянулась под одеялом, кончиками пальцев коснулась прохладной и гладкой боковинки тахты. Какую идиллическую картину семейного счастья нарисовал! Значит, в мечтах жизнь ему именно такой представляется. Люда грустно и с нежностью вздохнула: фантазер, фантазер — машина, стереосистема… Интересно, если бы он жил здесь, то о ее проигрывателе, вероятно, сказал бы: не выбросить ли? Это ведь не «ультра-си». Тахту, пожалуй, критиковать не стал бы. Хорошая тахта. Всю тринадцатую зарплату мама ухлопала на нее, да и она, Люда, еще стипендию добавила.

«Ой, — покраснев и устыдившись, подумала она, — что это за мысли такие, будто Виталий уже сделал предложение, будто стал мужем… Но раз я так думаю, значит, хочу этого. Чего хочу? Чтобы стал моим мужем? — Люда задала себе этот вопрос, закрыла глаза и, не отрывая головы от подушки, закивала: — Конечно, хочу. Чего же скрывать-то. Очень даже… А все-таки страшно. Вдруг что-то будет не так? Говорят же, пишут об этом: как сложно построить хорошую семью. Да и запросы у него, ой-ой! А велика моя зарплата? Сам пока студент. Хотя скоро уже окончит институт. А потом? Преподаватель физкультуры в школе? Тренер? На чемпионские титулы надеется?..»

В передней вдруг раздался звонок.

«Кто это?» — обеспокоилась Люда. Ее смутил не чей-то неожиданный приход, а то, что надо было идти открывать, но в каком она виде — не причесана, не одета. И это в одиннадцатом часу! У входной двери вновь позвонили. Она соскочила с кровати, набросила халат и лишь поясок затянула так босиком, на цыпочках, и вышла в коридор.

— Кто там?

— Это я, — ответили за дверью.

Она не узнала голоса.

— Вам в какую квартиру? Кого?

— Люда, это я, Виталий.

Стыд обжег ее, проговорила чуть слышно:

— Сейчас…

Кинулась к зеркалу. Всегда же тут лежала расческа — нету. Причесалась у себя в комнате. Кое-как прибрала постель, накинула покрывало. Застегнула пуговки на халате. А тапочки надеть снова забыла.

— У-у, какие мы засони, — притворив за собой дверь, ласково сказал Виталий. — Еще не вставала?.. Можно к тебе? — несколько запоздало спросил он.

— Вот не ожидала! Ну просто как снег на голову… — Люда все еще пыталась что-то застегнуть на себе, одернуть. — А как же лекций? Говорил, что в три часа придешь.