Владимир Добряков - Что берешь в дорогу

— Марсианочка!

— Нет, хватит, хватит! — замотала головой Люда. Посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: — На кого похожа! Красная… А если мама придет — что подумает!

— А что можно подумать? Мы же свободные, современные, счастливые! — Вадим схватил ее руку и этой упирающейся ее рукой разлохматил свои волосы. Потом расстегнул ворот рубашки. — Современные, молодые, раскомплексованные!

Ну как было сердиться! Как не рассмеяться! Милый, забавный фантазер! И горячий притом! Даже слишком горячий… Люда выключила проигрыватель.

— Мама ведь действительно каждую минуту может прийти. В два часа ушла. Пора уже возвращаться.

Люда расчесала перед зеркалом волосы, и, набравшись смелости, игриво спросила:

— А тебя причесать?

Виталий с готовностью уселся на стул и подставил разлохмаченную голову.

— Только… пожалуйста, не обнимай, — попросила Люда.

— Но почему такая немилость?

— Ну не надо.

— Тебе неприятно?

— Ну… все тебе надо знать! Вот сиди и не двигайся! — с нарочитой строгостью приказала Люда. — Ой, слышишь?.. — вдруг насторожилась она. — Я же говорила — мама пришла.

Из комнаты. Виталий вышел причесанный, в застегнутой рубашке.

— Добрый вечер, Татьяна Ивановна! — приветлива сказал он.

— Добрый вечер, Виталий. Давно пришли?

— Всего с полчасика, мама, — опередила его Люда. — Музыку немножко послушали. А как твои дела? Все успела?

— Все, все, — кивнула Татьяна Ивановна и добавила: — Людочка, помоги мне… Виталий, простите, оставим вас на минутку.

— Пожалуйста. Конечно.

Люда вошла вслед за матерью в комнату, и Татьяна Ивановна шепотом сказала:

— Уходила, забыла предупредить — Виталию ничего не рассказывай.

— О чем?

— О вчерашнем. Незачем знать ему. Вот стираю сейчас, и все из головы не выходит. И не придумаю — что делать?

— Мама, не надо, — поморщившись, шепнула Люда. — Ничего такого страшного, может, и нет. Обойдется. А Виталию я сказала.

— Сказала?

— Так лучше, мама. Он все понимает… Да, знаешь, его отец прислал в подарок мяса. Такое хорошее! Свежее. Я в морозилку положила.

Эта мысль пришла Вадиму на Дёмкинских прудах. Пришла неожиданно, он бы даже не мог ответить, почему до такого не додумался ни накануне вечером, ни утром, когда проснулся и побежал «сохранять спортивную форму». Именно здесь, на прудах, осенило его.

Он так взволновался и обрадовался, что не стал ждать, когда долговязый ревнивец в красном костюме станет обниматься со своей чернявой девчонкой. На этот раз, не сворачивая к школе, он ближней дорогой сразу побежал домой.

Отец на работу еще не ушел. В зеленой старинной чашке, чуть треснутой у золотистого ободка, размешивал чай.

— Уже на прудах успел побывать? — удивился он.

— Привычное дело — марш-бросок в ускоренном темпе! Чем тут питаешься? Мне осталось?

— Всего, сынок, хватит. Яйца сварил. Вот каша рисовая.

— Каша! Хорошо. Без каши солдат — не солдат.

— Ешь, пополняй силы. Надо же, до прудов успел сбегать!

— И круг еще дал! Тебе бы, отец, тоже не мешало форму поддерживать.

— Смеешься! С такой ногой, на шестом десятке!

— Там старичок один бегает — ты ему в сыновья.

— Мало ли дураков!.. Что сегодня делать собрался? — спросил Алексей Алексеич.

— Говорил же тебе вчера.

— Задание секретное? — усмехнулся отец. — Знаю эти секреты. Девчонку, поди, приметил. Ну, ничего, дело молодое. Если с деньгами какое затруднение — вон десятку там положил. На буфете. Бери. Что ж без денег-то ходить. Вдруг в кино…

— Спасибо, отец.

Поел Вадим, выбрился, почистил куртку, снова, до блеска надраил суконкой ботинки. Мысль, что пришла ему на прудах, была такая: не ждать, когда Сергей что-то выяснит у Зайцевой, не мучиться, не ломать голову, а сегодня же отправиться на поиски Люды. Дело реальное. Ведь двое, и Сергей, и Сабина сказали, что дом ее — на улице Космонавтов. Пусть и немалая улица, но имеет же и начало, и конец. Не так, в общем, и сложно — обойти дворы, поспрашивать, списки в подъездах посмотреть.

Вадим прямо-таки загорелся. Еще с детства было у него такое в характере: придумал что-то — тут же, немедленно, вот сейчас, подавай результат. Даже неприятности из-за этого случались. Вызовет иной раз учительница к доске, а он и учебник дома не раскрывал. Ясно: двойку надо ставить. А посмотрит учительница — в дневнике пятерки, четверки, хороший ученик, жалко ей станет. «Может, — спросит, — дела какие важные были, что не успел приготовить?» А он молчит. Конечно, важные, еще какие — из ходиков будильник делал, контакт пристраивал, но разве она поймет! Для учителей самое главное уроки. Со временем стал понимать: быть рабом желаний — беда, надо смирять их. Старался, да не всегда получалось. Но сейчас-то совсем другое, разыскать Люду — это же ее каприз, не прихоть. Да, может, счастливее человека не будет. Точно: не ждать! Если повезет, то уже сегодня будет знать ее адрес.