Владимир Добряков - Две строки до востребования

— Элвис Пресли, — посмотрев на ближнюю колонку у тахты, с видом профессионала изрек Роман. — Король рок-н-ролла. Вознесенный до небес идол шизофреников и наркоманов.

Наташа, покачивая в такт мелодии плечами, всем корпусом повернулась к Роману.

— А по-моему, очень даже милая музыка.

— О, женщины! — в изнеможении простонал Роман. — Надо же так обругать короля рока: «милая музыка». Это великая музыка!

— Тем более! — ничуть не смутилась Наташа и, пританцовывая, стала расхаживать по комнате, с любопытством разглядывая все, что здесь было. На это ушло минуты две, и Вавилон с радостью подумал, что Наташе у него понравилось. И действительно, еще более округлив дуги бровей, она проговорила, будто удивляясь:

— А у тебя мило. Даже цветы… — И шагнула к сирени. — Интересно: найду счастье?

Но вместо того чтобы отыскивать «счастливое» соцветие из пяти лепесточков, она скосила большие серые глаза мимо букета и долго — так что Вавилону стало вдруг не по себе — рассматривала девицу в купальнике, улыбающуюся из-под зонтика.

— Может быть, к делу сразу приступим? — не нашел ничего лучшего сказать смутившийся Вавилон и поднял матрас дивана.

— О, весьма и кстати, — поддержал Роман. — Развей наконец зыбкий туман мучительных сомнений.

Вавилон открыл ключиком замок желтой сумки и вынул тяжелую кипу джинсов, упакованных в целлофановые мешочки.

— Тут, Наташа, твоя помощь нужна. Ярлыки пристрочить и вшить молнии. — И Вавилон уже из другого места, отставив на книжной полке журнал, словно из тайника, достал с десяток застежек.

— И ты веришь в эту затею? — критически рассматривая мелкие желтого металла зубчики молнии, спросил Роман.

Вавилон, видимо, ждал такого вопроса — ответил убежденно, с запальчивостью, даже красные пятна на скулах проступили:

— А для чего бы затевал тогда всю эту канитель?! Молнии подходящие доставал, штампик специальный заказывал. Так просто? Нет, это верняк. Ярлыки еще приладим, соответствующую упаковочку дадим. Завтра мне обещали бельгийские мешочки. Люкс! Точно, верняк, сто процентов гарантии, что сойдут за фирменные «Супер райфл». Представляешь, «Супер райфл» — фирма с железной репутацией!

— О-о, — погрузив пальцы в смолянисто-черную бороду, протянул Роман. — Это уже красивые ассигнации рисуются. Вполне и определенно. Плюс — психологический фактор. Что ж, по рукам, старина!

Вавилон удовлетворенно пожал протянутую руку.

— Значит, будут колеса?

— Слово джентльмена!

— Тогда — за дело! Наташа, несу швейную машинку.

— Всецело и полностью, — покорно вздохнула Наташа. — Вечная истина: самая трудная работа достается женщине.

— А мне, старина, — лишь по глазам и заискивающему голосу можно было понять, что Роман улыбается, — если помнишь, ты обещал мне бокал вина.

— Еще одна старая истина, — без улыбки заметила Наташа, — женщина — за работу, мужчина — за вино.

— Натали, виноват ли я, что кроме оркестровой трубы, предметы иного назначения держатся в моих руках крайне ненадежно. Лучше у окна в это время посижу. Созерцание машины с целью ее сохранности…

Вавилон толкнул дверь. Этого болтуна не переслушаешь. В кухне он открыл холодильник, достал бутылку «Ркацители». Пусть себе потягивает вино и болтает сколько влезет. Какой еще прок от него. От Гриньки и то больше пользы. Ладно, хоть машину дает, и то спасибо.

Из своей комнаты вышла мать. По-прежнему нарядная и чуточку обиженная.

— Для приличия и со мной могли бы немного посидеть.

— Ма, красивая моя, обязательно посидим. — Вавилон обнял круглые и гладкие плечи матери. Алла Игнатьевна вмиг растаяла и горячо зашептала:

— Волик, она — прелесть! Где ты ее разыскал? У вас, прости, что — роман?

— Вот именно — Роман, — обреченно вздохнул сын. — В Романе все и дело.

— Отчего же так грустно? Ты должен радоваться. Любовь к такой девушке — это счастье. Она облагородит тебя…

— Маман, хоть ты не трави меня!

— Ничего не понимаю. Да в чем дело?

— А в том, что хороша Маша, да не наша.

— Как?.. — ошеломленно спросила Алла Игнатьевна. — Она с этим… бородатым?

— С этим, — подтвердил Вавилон. — С бородатым… У него — все. И борода, и машина, и Наташа. Вот и сухое вино ему же несу. Счастливчик…

Кабинет биологии помещался на втором этаже, совсем недалеко от Гринькиного класса. На каждой переменке Гринька проходил (а то и по нескольку раз) мимо дверей кабинета и всякий раз с тайной радостью думал о том, что в кармане у него лежит ключ от замка и он может в любой день потихоньку зайти в кабинет, потрогать всякие экспонаты, приборы, а главное, посмотреть в микроскоп.