Николай Егоров - Всадник на вороном коне

Не сговариваясь, они стали искать такое местечко, где народу было бы поменьше, а то и вовсе не было бы. Вышли к спортгородку.

— А у вас как? — осторожно спросил Максим.

— Да так… Мы тут все музей вспоминаем. Особенно сильно там — голос фронтовика, что о боевом пути рассказывал.

— Мне тоже это больше всего запомнилось, — вставил Максим.

— Еще бы… Понимаешь, я по книжкам знаю, что молодым всегда казалось: самые исторические события уже произошли и на долю нового поколения ничего значительного не осталось.

— Так вы же солдат! — Максиму не понятно было, как можно не принимать этого во внимание, как можно забывать об этом хоть на секунду!

— Мне еще предстоит стать солдатом, — сказал Юра и почти явственно услышал слова отца: «Ему еще предстоит стать рабочим».

Вокруг спортгородка проложена гаревая беговая дорожка. По обочинам ее росла трава. По этой траве, огибая спортгородок, и шли Юра и Максим, занятые разговором. Им показалось, что никого поблизости нет, и они говорили свободно и громко. Но вот в гимнастическом углу кто-то появился возле перекладины. На повороте дорожка совсем близко подходила к гимнастическим снарядам. Солдат, который собирался поупражняться на перекладине, помахал рукой:

— Юра, иди сюда!

— Это что за штатский? — спросил Костя, когда Юра и Максим подошли к нему.

— Это наш, — ответил Юра. — Живет по соседству. Он настоящий парень, Максим Синев.

— Будем знакомы, настоящий парень Максим Синев.

Максим лихо хлопнул ладошкой по протянутой руке Кости.

Костя снял ремень, расстегнул воротник, прошелся, разминая плечи, резко разводя руки в стороны, поднимая вверх, отводя назад. Потом стал под перекладиной:

— Считайте!

Удалось ему и теперь подтянуться лишь одиннадцать раз.

— Какое-то заколдованное число! — в сердцах бросил Костя.

— А может, ты просто не способен… пока? — стараясь не обидеть Костю, сказал Юра.

— Как это — не способен? — обиделся Костя. — Сейчас еще попробую.

С трудом подтянулся в одиннадцатый раз и спрыгнул на землю, даже не спрыгнул, а устало сорвался.

— Передохни как следует, — посоветовал Юра.

— Разозлиться надо, — подсказал Максим.

— Во! — подхватил Костя и кинулся на перекладину, и опять после одиннадцати пришлось прервать счет: Костя соскочил, наклонился, уперся руками в колени, уронил голову.

— Не отдохнул ты, рано взялся, — сказал Юра.

Костя согласно кивнул.

Рядом вдруг заговорили:

— А может слабо́?

— Много ты знаешь…

Позади стояли два солдата: Прохор Бембин и с ним другой — крупный и, видно, очень сильный.

— Ты, Прохор, не подначивай, — переводя дух, заметил Костя.

— Так «пятерка» тебе обеспечена! — сказал Прохор.

— Я для себя, — бросил Костя.

— Пари, что ли, держал? — спокойно спросил сильный.

— Не, не держал… Просто хотел больше тебя подтянуться, да вот — жила слаба, — признался Костя, выпрямляясь.

— Ты не с того начал, ты руки сперва подкачай, — посоветовал сильный, будто не его результат старался перекрыть Костя. — С гантельками потренируйся, с гирьками… А так сразу трудно…

Максим догадался, что этот сильный и есть Жора Белей, рекорд которого хотел побить Костя.

Жора огляделся, отошел в сторону и вернулся с большой круглой гирей. Бросил ее на землю, поиграл пальцами, разминая их, взял гирю и стал забавляться ею, будто она совсем легкая: вскидывая перед собой, заставлял ее крутиться в воздухе и ловил.

Почти совсем стемнело. Вспыхнули фонари возле казармы, клуба, вдоль дорожек. На небе все сильнее разгорались звезды. А здесь, в спортгородке, ни огонька.

Ребята по очереди тренировались, когда на беговой дорожке появился высокий человек в спортивном костюме. Он бегал — круг, другой… Потом свернул к гимнастическим снарядам. Подойдя, спросил:

— Задумали побить рекорды Василия Алексеева?

— Нет, Жоры Белея, — сказал Костя.

— Белея? Это кто такой? Не знаю такого штангиста…

— А он — среди нас! — показал Костя.

— Ну, чего ты?.. — протянул Жора.

— Признание товарищей — великая вещь, — с улыбкой в голосе проговорил высокий и пожал Жоре руку.

Максиму голос показался удивительно знакомым? Кто же он, этот великан?.. А-а, так это же комдив полковник Велих!

Комдив между тем всмотрелся в ребят и узнал Максима:

— Это ты, Синев? Добрый вечер! Как тебе у нас?

Максим не сразу нашелся, что сказать, но Прохор, который держался с полковником свободнее и непринужденнее всех, вступил в разговор: