Лев Квин: Озорники [1957 год]

А, вот где — в аэропорту. Месяц назад они всем классом ходили на экскурсию. Летчик завел их в большой самолет и показал все, что там в середине. Он даже поработал немного на радиоключе. Вот ключ-то и стучал, как сейчас.

Радио! Дядя Петя работает на радио. Значит, у него радиопередатчик.

Радиопередатчик? Ой!

Сердце Геши бьется частыми, гулкими ударами. Значит… Конечно, так! И думать долго нечего. Радиопередатчик — раз. Не знает, что Геша это Геннадий — два. Пистолет в кармане носит… Так, ясно! Дядя Петя никакой не дядя Петя, а таинственный человек, может быть, сам профессор Мориэрти. «Как вы раньше не догадались, мой дорогой друг Ватсон», — как говорил Шерлок Холмс.

Что делать? Бежать в милицию!.. А вдруг он никакой не Мориэрти? Тогда над Гешей вся школа смеяться будет… Нет, в милицию идти не надо. Сначала все выяснить, найти… как это?.. такое странное слово… А, улики!.. Найти улики, а потом пойти в милицию и сказать: «Товарищи, я одного таинственного человека разоблачил. Как обнаружил? У меня метод! Психоарифметический. Здорово действует…»

Весь вечер до прихода мамы и папы Геша раздумывает над тем, как вывести на чистую воду дядю Петю. Наконец, он приходит к выводу, что нужно привлечь к этому делу Леньку Воропаева. Во-первых, у него папа милиционер. Во-вторых, у него есть пугач, совсем как настоящий пистолет. А в-третьих, если Геша будет Шерлоком Холмсом, значит, ему нужен доктор Ватсон. Пусть Ленька и будет доктором Ватсоном. Решено!

Геша просыпается от ощущения холода в ногах. Он приоткрывает сначала один глаз, потом другой. Темно. Ничего не видать. И душно, словно в печке. А ноги почему-то зябнут.

Да ведь он лежит, накрывшись с головой! Стянул все одеяло с ног на голову. Вот ему темно и душно.

Геша рывком сбрасывает одеяло. Сразу становится легче дышать.

Через приоткрытую дверь по полу стелется луч электрического света из соседней комнаты. Оттуда доносятся приглушенные голоса и звон посуды. Наверно, папа уже встал и завтракает.

Сколько сейчас времени? Скоро восемь, вероятно. Надо встать, да пораньше в школу — вчера уроки не успел сделать. Но подниматься неохота. Вот бы заболеть сейчас. Красота! Лежи себе целый день в кровати. Никто не поругает, не накричит. Наоборот, все будут ходить да упрашивать: «Скушай пирожное, сыночек…», «Что тебе еще дать, Гешенька…»

Кажется, у него действительно температура. Нет, лоб холодный. Но зато подмышкой, куда термометр кладут, — совсем жарко. Наверно, сорок с половиной градусов.

Геше начинает казаться, что болит горло. И в голове тоже неладное делается. Тяжелая она стала. «Словно налитая свинцом, клонилась голова все ниже и ниже…» Откуда это? Ах да, из вчерашнего великого сыщика Шерлока Холмса…

Шерлок Холмс! Дядя Петя!..

Геша мгновенно вспоминает все…

Он торопливо одевается и спешит в столовую. Нужно кое-что разузнать у папы, пока он не ушел.

Но папа еще только бреется.

— Что так рано поднялся? — удивляется он.

— А сколько сейчас?

— Семь часов… Иди, поспи еще.

— Не хочется…

Геша садится напротив папы и с завистью смотрит, как он водит бритвой по щекам, растягивая их пальцами и строя смешные гримасы. Папа бреется каждое утро. Однажды он проспал и не успел побриться. К вечеру у него выросла борода, цепкая и колючая, как репей.

Папа кончил бриться. Он насухо вытирает свой многочисленный инструмент, складывает в шкатулку и запирает маленьким замочком.

Замочек это появился не случайно. Как-то Геша решил проверить, не пора ли ему начать бриться. Он достал папину шкатулку, намылил лицо и принялся скоблить его бритвой. Геша очень удивился, когда по щеке потекла кровь — ведь никакой боли не было. Заклеил порез бумажкой и положил шкатулку на место. В спешке он забыл помыть бритву и помазок.

Что было назавтра, Геше даже и вспоминать неохота. А потом на шкатулке появился этот замочек…

Геша приступает к делу. Он протяжно зевает и будто невзначай роняет сквозь зевоту:

— А вчера сосед наш приехал…

— Знаю.

Папа садится завтракать. Геша ждет еще немного и затем спрашивает напрямик, без всякой дипломатии:

— Пап, а пап… Где он работает?

— На заводе… Знаешь, он ведь боксом занимается. Чемпион города в каком-то там весе. Попроси, пусть научит тебя драться. А то ведь тебя даже Ирка лупит без сдачи, — смеется папа.

— Учи его, учи, — сердится мама. Она вносит из кухни алюминиевую сковородку, на которой весело шипит яичница. — И так у мальчишки всё приключения в голове. Совсем учиться перестал… Кстати, скажи, — неожиданно спрашивает она, — почему открыта дверца кухонного столика?