Николай Глебов - Карабарчик. Детство Викеши. Две повести

— Скоро, Степан, Чуйка, от неё повернём вправо и через болото, где висит череп, выйдем на шурф, — не поворачивая головы, произнёс Чугунный. Поглядывая на известные ему приметы, уверенно шагал он по тайге.

— Отдохнуть бы, дядя Иван, — несмело стал просить Стёпка.

— Успеем, надо торопиться, а то как бы по пятам не нагрянул Темир. Похоже, не сдох он тогда в пещере, собака выручила. Жаль, что ружья с собой тогда не было. Но ничего, — успокаивал себя Чугунный, — попадётся и в тайге на мушку. — Иван похлопал по висевшему сбоку на ремне винчестеру. — Вот намоем золотишка побольше, да и подадимся в Приморье. Там, в Уссурийской тайге, спиртоносом я был. Дело доходное. Придёшь, бывало, к ороченам, и чего только надо — на спирт всё бери. Кабаржиную струю, меха, одним словом, что душа твоя желает. Жисть, Степан, была, да влип в одном мокром деле, пришлось бежать с Приморья на Алтай. А тут на твоего отца наткнулся. Вот был орёл, ему убить человека, что плюнуть, не то что ты!

— Ты, дядя Иван, меня не трожь, — тонкие ноздри подростка затрепетали, как у загнанной лошади. — У меня характер отцовский.

Иван Чугунный сплюнул:

— Глиста ты собачья! Хвастун несчастный.

— Я, дядя Иван, могу ножом тебя пырнуть за эти слова! — выкрикнул Стёпка и попятился от Чугунного.

— Что-о, ну-ко повтори, ножом, говоришь, пырнуть? Да я тебя, змеёныш, кулаком пришиблю, — вращая свирепо маленькими глазками, произнёс угрожающе Чугунный.

— Да я, дядя Иван, это в шутку сказал, — продолжая пятиться, заискивающе заговорил Стёпка. — Ты не обижайся, сам знаю, что супротив тяти я, как заяц перед волком. Не устоять против него.

— То-то! — Чугунный разжал кулак. — Язык-то придержи, а то другой раз вырву. Не взял бы тебя в тайгу, да грамотный человек мне нужен, — не оглядываясь больше на Стёпку, он зашагал по едва заметной тропе.

Молодой Зотников последовал за ним. Вечерние тени сгущались. На тайгу спускалась ночь. Нагретый за день воздух стал свежее, потянуло сыростью согры [32] Согра — низкое место .

…Темир и ребята выбрали место для ночлега на пологом склоне одной из возвышенностей. Слезая с коня, охотник спросил:

— Не устали?

— Маленько, да и комарьё донимает, — ответил Янька и соскочил с седла.

— Ещё один переход — и завтра будем на Чуйке!

Вскоре на косогоре запылал костёр, освещая небольшую, окружённую со всех сторон лесом поляну. Недалеко от костра, положив голову на передние лапы, лежал Токшун, не спуская умных глаз с огня. Рядом с Темиром сидел Мойнок и умильно смотрел на кусок холодной баранины, которую охотник держал в руках.

— У нас комарья нет, а здесь их целые тучи, — с аппетитом жуя мясо, заметил Кирик.

— Здесь низина, хлябь да болота, а у нас сухо и высоко, поэтому и комаров мало, — ответил Темир и, допив чай, повесил котелок на сучок.

— Ну как, на отдых? — спросил он ребят. — Пора, пора, поездка нелёгкая, — и, усевшись поближе к огню, закурил. Ребята разговаривали вполголоса, делясь впечатлениями дня. Собрать гербарий им не удалось: не было времени для просушки растений и негде их было хранить. Зато, переезжая безымянную речушку, они увидели на берегу какую-то странную змею. Мойнок было кинулся на неё, но та, поднявшись, так угрожающе зашипела, что Мойнок, поджав хвост, кинулся в кусты. Рассмотреть змею как следует не удалось: она быстро скрылась в зарослях, но то, что увидели ребята, было для них странным. Змея имела на голове щитообразный нарост.

— Это щитомордник — редкая змея у нас на Алтае, — объяснил Темир. — Слышал я, что укус её опасен.

Ночь. Спят усталые люди, чутко дремлют собаки, тихо гаснет костёр. Ночное безмолвие тайги нарушает лишь лёгкий хруст валежника, по которому осторожно ступает лесной красавец лось. Неслышно кружатся летучие мыши, крадётся в высокой траве злобная росомаха, втягивая свежий, ночной воздух, пробирается среди зарослей дудника хозяин тайги — медведь. Токшун поднимается на ноги и тревожно поводит носом, чутко слушая ночные шорохи Ал-тайги.

Лёгкое рычание овчарки, повизгивание Мойнока заставляют людей проснуться.

— Где-то бродит медведь. Пойду, подгоню лошадей ближе к огню. А вы, ребята, подбросьте в костёр хвороста. — Темир, взяв ружье, исчезает в темноте.

…Отблески костра падают на сумрачные деревья, с ветвей которых свисают длинные бороды древних, как сама земля, седых лишайников. Но вот тишину ночи нарушил яростный рёв медведя. Недалеко от костра, закинув рога на спину, промчался стремительно лось. На поляну выбежала косуля. Оказавшись в полосе света, потопталась на месте и, сделав огромный прыжок, исчезла среди деревьев. Темир вскочил на ноги, щёлкнул затвором винтовки, пристально вглядываясь в темноту. Кирик и Янька сидят, прижавшись друг к другу. Лошади сбились у костра и тревожно поводят ушами.