Владислав Крапивин: Тень каравеллы. Повести

- Слушаю, маршал.

- Не разрешайте детям выходить из города без охраны. Да и взрослые пусть не ходят в одиночку.

- Я уже понял это… но меня беспокоит вот что, Фа-Тамир. Почему вы позволили юному Фа-Дейку уехать так спешно и совсем одному?

- Как я мог что-то позволить или не позволить владетелю тарги? - улыбнулся Фа-Тамир. - Это была его воля.

- Да. Простите, я не так сказал… Но, говорят, путь его на дальнюю родину долог и труден, а с мальчиком не было даже самой малой охраны…

- Его конь знает короткий путь. На том пути нет врагов…

- А верно ли говорят, что юный Фа-Дейк больше не вернется к нам?

- Почему же… Он, может быть, вернется, но не скоро.

- А правдивы ли слухи, Фа-Тамир, что родом он с той голубой звезды, которая так ярко светит нам на заре?

- Это правда, Урата-Хал, хотя похоже на сказку.

- Жаль, - сказал великий вождь тауринов.

- Почему же, князь?

- Хотелось, чтобы он был кровным братом наших детей…

- Он и так брат, - непривычно мягко сказал старый маршал. - Все мы дети одного солнца.

- Это верно. И все-таки жаль.

Фа-Тамир медленно проговорил:

- Странную вещь сказал мне сет Фа-Дейк, когда мы прощались на краю Стана… Я был опечален разлукой и не задумался тогда над его словами…

- Что же он сказал, маршал?

- Я не точно запомнил, да и сам он говорил сбивчиво… По-моему, вот что: «Может быть, и нет разных планет, а есть только одна на разных оборотах Звездного Круга… Мне трудно это объяснить, Фа-Тамир, я ведь еще мальчик… Но, может быть, мы жители одной земли, только в разное время…»

- Что-то подобное слышал я от наших старцев, которые хранят в тайных подвалах древние книги. Но отчего такие мысли пришли в голову ребенку?

- Он говорил и дальше… «Я очень боюсь, Фа-Тамир, что это в недалекое от меня время люди превратили планету в пески. А потом поставили в память о всем, что было, колокола. Те, что стоят сейчас в песках. Их и при мне было на Земле уже немало… Я должен вернуться, должен успеть, Фа-Тамир».

- Что же хотел он успеть сделать?

- Я спросил его. Он сказал: «Хоть что-то». Но в большом жестоком мире что может сделать мальчик!

Они с минуту молчали, и было тихо, лишь стукали о камень копыта да в отдалении звучали над стенами ребячьи голоса.

Вождь тауринов Урата-Хал произнес наконец:

- Мальчики могут многое… Фа-Дейк сказал слово о мире, и стал мир.

- Фа-Дейку дала силу и власть тарга, - уклончиво заметил маршал. - Дело не в мальчике, а в законах и обычаях нашей планеты.

- Тарга до этого была у многих, а слово сказал мальчик…

- Это так…

- А иногда не надо и слова. Хота-Змейка лишь молчал, и потому жив целый город.

- Вы правы, князь. Но я говорил о другом. Что мог сделать Фа-Дейк там, у себя, если он действительно умчался на своем Тире в древние времена? Кого мог спасти? Кому помочь? Что изменить?

- Кто знает. Когда колеблются весы, один смелый шаг, одно хорошее дело может стать последней крупинкой на чаше добра…

- Боюсь, что он не сумел бросить эту крупинку…

- Почему же?

- А потому, князь, что если бы он успел, все было бы иначе. Не было бы этих песков. Не было бы мертвых лесов… И нас с вами не было бы тоже, вместо нас родились бы другие люди.

- Кто знает… - опять сказал Урата-Хал. - Может быть, мы есть как раз потому, что он успел. Иначе могло не остаться никого…

Фа-Тамир устало проговорил:

- Все осталось… И мы, и пески. И колокола…

Фаддейка тряхнул головой, глянул на Юлю и улыбнулся. Глаза его опять золотисто просветлели, но в глубине их еще пряталась печаль.

Чтобы прогнать эту печаль, Юля весело сказала:

- Ой, Фаддейка, а я только что твой портрет видела!

- Где?

- На выставке цветов.

Он непонимающе замигал.

Юля засмеялась:

- Оранжевый букет с крапинками, а называется «Фаддейка Сеткин». Очень похоже.

Он хмыкнул и спросил недовольно:

- Кто это придумал?

- Женя Зайцева. Ты ее знаешь?

Фаддейка сперва чуть вздрогнул, потом досадливо сказал:

- Понятия не имею. Какая Зайцева?

- Ну, тебе лучше знать.

- Не знаю… Ой, это, наверно, Жека-Артистка! Она у нас на плоту штурманом была!.. Я и не знал, что у нее такая хорошая фамилия.

- Хорошая? - удивилась Юля.

- Ну… знакомая. У нас в классе один Зайцев был. Уехал потом…

- Друг? - осторожно спросила Юля.

Фаддейка тихо помотал головой:

- Нет, просто… - Он улыбнулся: - Я один раз пошел за него, чтоб укол поставили, потому что он… ну, не хотел он. Сделал, а потом говорю: «Не ходи, я уже, вместо тебя». А он говорит: «А сам-то как пойдешь за себя? Тебя же сразу узнают, когда второй раз увидят!» И пошел тоже, с моей фамилией. Смешно так… А через два дня уехал, насовсем.