Эдуард Пашнев - Цветы из чужого сада

И тут, как тогда в классе, Алика подхватило. Он сложил три пальца лягушкой и, присев, сказал:

– Фигу.

– Что?

– Фигу, фигу!

– А ну, подойди ближе!

Он хотел схватить Алика своими длинными руками, но Алик отскочил, бросил на землю альбом и поднял обеими руками здоровый булыжник.

– Брось камень, – приказал Лешка.

– Не брошу.

– Брось, кому говорят!

Лешка двинулся на Алика. Он не думал, что маменькин сынок бросит в него огромный камень. Где там бросить, когда мальчишка еле держал его обеими руками. Лешка только был очень удивлен. Он медленно приблизился к Алику и медленно, давая возможность мальчишке опомниться и положить камень на место, размахнулся:

– Сейчас дам!..

Но дать не успел. Алик обрушил камень ему на ногу, а сам отскочил в сторону. Лешка подпрыгнул и весь скорчился от боли:

– Ах ты, гад.

Прихрамывая, он кинулся за мальчишкой, но Алик увернулся и спрятался за стволом дерева. Лешка подобрал альбом, потер ушибленную ногу. Какая-то сердобольная женщина остановилась, потрогала камень ногой, посочувствовала Лешке:

– Больно он вас, молодой человек?

– Ничего.

– Вот ведь какой маленький, а уже хулиган. Вы его поймайте и в милицию. Хотите, я вам помогу?

– Его самого надо в милицию! – крикнул из-за дерева Алик.

Лешка сделал хитрый выпад, чтобы схватить мальчишку за курточку, но Алик увернулся и побежал сломя голову к другому дереву.

– Его самого надо в милицию! – крикнул он оттуда. – За цветы!

– Ну, ладно, придешь за альбомом, – сказал Лешка и зашагал прочь.

«Ну и пусть пропадает альбом, – решил Алик, – там всего три рисунка. Подумаешь, новые, что ли, нельзя нарисовать. Карандаш, вот он, остался».

Лягушка в своем сквере сидела мокрая и блестящая, потому что фонтан работал и серебристые струйки воды, взвивающиеся к небу, скрещивались вверху, как раз над лягушкой.

На арке Маринкиного дома мелом много было сделано всяких надписей. В одном месте кто-то неторопливыми ровными буквами вывел. «Маринка задавака». В другом месте кто-то корявыми, стремящимися разбежаться в разные стороны буквами написал: «Маринка + Кимка = любовь».

Алик оглянулся, поднял сырой осколочек красного кирпича и старательно замазал Кимку. А когда проходил арку, то увидел еще одну надпись на стене, самую большую: «Кимка дурак». Алик улыбнулся ехидно и не стал ничего замазывать.

Маринка была во дворе. Она играла в классики под большим фонарем. Сейчас фонарь не горел, потому что было светло. Но классики были нарисованы именно в этом месте потому, что девчонки играли в две смены, и днем и вечером.

Алик вошел во двор и остановился – так, чтобы его хорошо было видно. И Маринка его сразу заметила, но сделала вид, что он для нее пустое место. Она прыгала из классика в классик и глядела себе под ноги или только в сторону. Диез посмотрел на хозяйку, удивленно шевельнул ушами и побежал к Алику. Он позволил мальчику погладить себя и побежал снова к Маринке. От возбуждения Диез забыл, что ему строго-настрого запрещалось переступать линию классиков. Он влетел в запретную зону и помешал Маринке. Она наступила на черту.

– На место! – закричала Маринка и затопала ногами на Диеза.

Тот поджал хвост и обиженно отошел в сторону.

Алик вздохнул, опустив голову, посмотрел грустно на носки своих ботинок и поплелся к выходу. А он-то думал, что когда не надо будет ходить к Лешке, он будет ходить к Красной шапочке. А она и правда Задавака. Алик уже проходил арку, когда услышал позади быстрые шаги. Оглянулся и увидел запыхавшуюся Маринку.

– Ты чего пришел? – остановилась она.

– Просто так, – сказал Алик и попробовал подковырнуть носком ботинка кусочек асфальта.

– А куда уходишь? – Маринка тоже попыталась подковырнуть носком своей сандалии кусок кирпича.

– На улицу.

– Зачем?

Из-за угла выглянула маленькая девчонка с обручем хулахуп, который она крутила, когда Алик вошел во двор.

– Жених и невеста! – крикнула девчонка.

Алик и Маринка, не сговариваясь, побежали со двора. На улице было много народу, и мальчик и девочка быстро затерялись в толпе.

– И папа говорил, и мама говорила, почему ты не приходишь к нам в гости. А я сказала, что ты плохой мальчишка.

Маринка засмеялась. Теперь она была совершенно уверена, что Алик хороший мальчишка.

Они свернули на другую улицу, где народу было меньше и где во всю улицу тянулась высокая чугунная ограда городского сада.

– А я ему как дам камнем! – рассказывал Алик.