Эдуард Пашнев - Человек в коротких штанишках

Дорогой друг!

Неправда, что все взрослые люди только тем и занимаются, что воспитывают тебя с утра до вечера. Ты тоже их воспитываешь, хотя редко замечаешь это.

Мама несправедливо накричала, ты промолчал и пошел в магазин за хлебом, как ни в чем не бывало. Она сама поймет, что была не права, и постарается побыстрее исправиться, и в следующий раз не станет кричать напрасно не только на тебя, но и на соседку.

Учительница заподозрила тебя в нехороших действиях, в то время как ты был занят хорошим делом, готовил сюрприз для всего класса. Ты не обиделся, не подал вида, что заметил недоверие. Она сама обнаружит свою ошибку и благодаря твоей доброте станет внимательнее и добрее не только к тебе, но и ко всем людям.

Ты тоже воспитатель, вот что удивительно. Ты отвечаешь за воспитание своих родителей так же, как они отвечают за тебя. Ты отвечаешь и за маленького брата и за маленькую сестренку. Ты отвечаешь и за будущее соседского мальчишки, которого взял с собой на рыбалку. Мы все являемся воспитателями друг друга, даже если нас самих еще нужно воспитывать. В этом весь секрет.

В нашей семье появился новый человек – маленькая девочка.

– Население земного шара увеличилось еще на одного человека, – сказал я.

– Шутишь, а по-настоящему не понимаешь, что произошло, – заметила жена. – Ты стал дядей.

– Я и был дядей. Слава богу, за тридцать перевалило.

– Ты был дядей сам по себе, «дядей, эй, достань воробушка», а теперь ты Аллочкин дядя. Улавливаешь разницу? Это как если бы ты был обыкновенный человек, а потом тебе неожиданно присвоили ученое звание.

– А ты, выходит, тетя?

– Да, – с гордостью ответила жена, – а мне присвоено звание тети Оли.

Это было удивительно. Маленькая девочка лежала в кроватке, морщила бессмысленно нос, беспорядочно двигала руками и ногами, даже плакать как следует еще не умела, а в мире уже произошли такие изменения. Увеличилось население земного шара, моя жена Ольга стала тетей Олей, я – дядей, моя мама, Валентина Михайловна, – бабушкой, а бабушка Наташа – прабабушкой. Это было в самом деле похоже на присвоение каждому из нас очередного человеческого звания.

Виновница всей перестановки моя сестра Рита, ставшая мамой Ритой, снисходительно слушала наши разговоры и то и дело скрывалась в соседней комнате, чтобы посмотреть на дочь. Нам так часто туда заходить не разрешалось.

Был еще один человек, которому с появлением Аллочки присваивалось звание отца. Но он не знал об этом. Сам виноват. Уехал в неизвестном направлении и адреса нам не оставил.

Пятьдесят лет – подходящий возраст для юбилея. Но когда человек только что начинает жить, и пятьдесят дней – круглая дата. Мы с Ольгой еще накануне отправились в магазин «Буратино» за подарками. Я купил набор погремушек, а она выбрала три резиновые и три гуттаперчевые куколки. Продавщица уложила погремушки и пупсиков в две разные коробки, и мы, довольные своей щедростью, отправились на юбилей к Аллочке.

В дверях нас встретила усталая, невыспавшаяся мама Рита.

– Что это такое? – спросила она, глядя на коробки. – У меня погремушки, у нее – пупсики. Мы с ней решили отдельно дарить, – сказал я.

– Где наша маленькая юбилярша? – заглянула нетерпеливо в комнату моя жена.

– Минуточку, минуточку, – остановила ее мама Рита, – что это вы вздумали?

– Доводим до твоего сведения, – начал я, – что у твоей дочери сегодня юбилей. Пятьдесят дней. Первая круглая дата. Подарки – юбиляру, шампанское – на стол! Тебе тоже можно немного выпить. Я консультировался с врачами.

– Минуточку, минуточку, – повторила еще раз Рита.

Она отобрала коробку, достала первую попавшуюся погремушку и сказала:

– Можешь подарить эту одну, а Ольга пусть подарит одну куколку, но не больше, не коробками.

– Рита, я тебя не понимаю, – удивилась моя жена. – Разве мы не имеем права подарить на два рубля игрушек?

– Вы имеете, – вдруг крикнула она с болью, – да я не имею права баловать свою дочь. Чтобы не наступило потом горькое разочарование.

– Какое разочарование? О чем ты говоришь? – взмахнул я руками.

– О том, что у нее нет отца и ее потом некому будет баловать. Пусть привыкает к суровой жизни.

– Рита, ты моя сестра, я твой брат. Никакой суровой жизни для своей племянницы я не допущу. Ты пойми… Сегодня не обычный день, а юбилей.