Игорь Минутко: Девочка из нашего класса

Стоим молчим. Вдруг Вовка как подпрыгнет:

— Я придумал! Побегу за санями, и мы его прямо к вам.

— Это почему же к нам, а не к вам?

— Ты же знаешь, какая у нас тётя Нюра…

Правда, тётя Нюра у них злая: в прошлом году мы на их поросёнке катались верхом, так она нас хворостиной до самого ручья гнала. А поросёнок уже большой был. Что ему сделается?

— Ну, ладно, — говорю. — Давай к нам. — И вдруг вспомнил: — Вовка, а школа?

— Ну, что школа? Ну, опоздаем. Ты не бойся, что-нибудь придумаем. Так я побегу, а ты с ним сиди. Может, ему какая помощь нужна будет.

— А как ему помогать? — спрашиваю.

— Очень просто: делай ему массаж. Гладь тихо по пузу.

И Вовка убежал.

Легко сказать: гладь по пузу. А вдруг он укусит? Я его сначала по голове погладил. Пёс лизнул мне руку. Язык тёплый, шершавый. Тут мне его ещё больше жалко стало.

Скоро Вовка вернулся с санями. Положили мы на них собаку, а она ничего: молчит и смотрит на нас. Наверно, понимает, что мы её спасаем.

Поехали мы, а Вовка выдумывать начал:

— Вы́ходим мы пса и будем разным штукам учить. Сделаем его ищейкой или приучим санки возить. И будем мы с тобой, как на Севере, ездить на собаке.

— Так на Севере много собак, а у нас одна.

— Ну и что же? А мы ещё найдём.

Свернули мы с шоссе, а тут навстречу Митька Трубин. Увидел нас да как захохочет:

— Что же это вы, голубчики? Собак катаете? А в школу?

— Ничего ты не понимаешь. Мы его спасаем, он под машину попал, — говорит Вовка.

— Ах, спасаете? Оч-чень интересно!

И Митька опять как захохочет.

А мы поехали дальше. Только боязно стало: теперь Митька всем расскажет. Он вредный. Той весной на берёзе около Вовкиного дома грачиное гнездо разорил. Мы б ему за это дали как следует, да он с зареченскими дружит, а нам мимо них в школу ходить.

Привезли мы собаку к нам, Вовка говорит:

— Давай её на кухню.

— На кухню? А мамка?

— Что мамка? Она в сарае, не увидит, а увидит — жалко станет.

Подняли мы легонько собаку — и на кухню. Положили около печи, а что дальше делать, не знаем. Пёс лежит, смотрит на нас и часто дышит.

Тут из комнаты Люська выбежала да как закричит:

— Собачка, собачка! — подошла и гладит её по носу.

— Молока бы ей, — говорит Вовка.

Пошёл я в сени, а в дверях мама.

— В чём дело? Почему не в школе? — И вдруг собаку заметила. — Что такое? Откуда притащили? Да ещё в кухню! Ах, вы!

Стали мы ей объяснять да просить — не помогает. Требует, чтобы собаку на улицу выбросили.

Вдруг Люська как заревёт:

— Не надо собачку на улицу!

— Ну ладно, — говорит мама, — пусть до вашего прихода остаётся. А сейчас — марш в школу!

Тогда Люська здорово нам помогла.

…В школу мы пришли ко второму уроку. Только дверь в класс открыли, а Митька как закричит:

— Собачьи спасители!

А за ним все зареченские:

— Собачьи спасители! Собачьи спасители!

На перемене меня и Вовку подозвал Борис Ля-мин из девятого класса, вожатый нашего отряда, и сказал:

— После уроков — к завучу.

Сидели мы как на иголках: всё думали, что скажет Яков Михайлович. А тут ещё Митька да зареченские пристают.

Смотрим, на третьей перемене подходит к нам Тоня Батенко и говорит:

— Вы их не слушайте. И очень даже правильно, что вы собаку спасли. Вы её будете лечить?

— Будем.

— Коля, можно я к вам приду сегодня? Я собаке сахара принесу.

— Конечно, приходи.

Очень она хорошая, Тоня: добрая и красивая, косы длинные-длинные. И потом она умеет на рояле играть. Он у них даже есть, этот рояль. Тонина мама у нас пение преподаёт. Я у них бываю. У них дома здорово: книги везде и чучела всякие стоят, даже один медведь есть, рыжий, и, по-моему, когда он жил, то был добрый. Один раз Тоня поиграла на рояле и мне предложила. Ну, я пробовал, пробовал — ничего не выходит. А Тоня говорит: «Ты смотри на ноты». Я смотрю, а там на листе какие-то крючки да колечки. Разве что-нибудь поймёшь? А с Тоней мы вообще дружим. Летом я и Вовка ей в саду так гамак приделали, что она только ахнула. Хорошо, что Тоня за нас с Вовкой.

После уроков пошли мы к завучу, Якову Михайловичу, и всё ему рассказали. Его разве обманешь? Он смотрит на нас, будто уже знает всё. Говорим мы, а он молчит. А под конец сказал:

— Урок-то пропустили? Придётся вам по четвёрке за поведение поставить. — И тут Яков Михайлович улыбнулся, а может, мне только показалось. — А с собакой что же собираетесь делать?