Samsonov Semen - Po tu stornu

Что, по-твоему, они задумали с нами сделать?—спрашивала у Вовы Люся.

Наверное, нас снова хотят отправить куда-нибудь на работу,—ответил он.— Ведь отправили же Андрея!

Но мы не поедем! Будем бороться, потребуем пропустить наших делегатов к советским оккупационным войскам. Правда, Вова?

Только так! Расскажи об этом всем немедленно, пусть готовятся.

Сытый американец в офицерской форме, с огромным чёрным пистолетом на боку, прибыл в лагерь со свитой солдат, сержантов и переводчиков.

На площадку вынесли столы. Начался опрос ребят.

Где родился? — через переводчика спросил офицер у Вовы.

В Советском Союзе.

Вова отвечал гордо, отчётливо, чтобы подбодрить тех, кто шёл за ним.

Родители есть?

Есть.

В лагере давно?

С 1941 года. Довольно мы здесь намучились.

Партийность?

Что-о? — переспросил Вова.

Господин офицер спрашивает тебя, принадлежишь ли ты к какой-нибудь молодёжной организации, партии.

У себя, в Советском Союзе, я был пионером.

Переводчик добросовестно перевёл офицеру.

Значит, был маленьким большевиком? — спросил переводчик.

Я и сейчас большевик,— громко ответил Вова.

Американское командование и правительство,— начал переводчик,— предоставляют тебе право выбора: ты можешь поехать в Соединённые Штаты Америки, Англию, Канаду, Аргентину. У вас в России плохо после войны, голод. Поэтому американское правительство хочет помочь тебе и твоим товарищам. И ещё господин офицер просил передать, что в Советском Союзе тех, кто возвращается из Германии, карают, заставляют работать на шахтах и даже сажают в тюрьму. Ты понял?

Я-то понял, да вы ни черта не понимаете! Мы уже знаем лучшую страну мира — Америку. Нам показывали ваши кинокартины. Только мы Родину нашу ни на что не променяем. Мы хотим и требуем, чтобы нас отправили в Советский Союз! Только в Россию!

Вова говорил воодушевлённо, глаза его горели, он чувствовал, как в тишине взволнованно слушают его товарищи.

Переводчик торопливо бормотал офицеру Вовино заявление. Офицер махнул рукой. Вова подумал с гордостью: «Не вышло, господа американцы! Не нравлюсь, не подхожу!»

За соседним столом отвечал другой мальчик. Он, как и Вова, говорил резко, голос его дрожал от обиды.

Если меня силой повезут в какую-нибудь «лучшую страну», а не в Советский Союз,— говорил он,— я буду драться, но не поеду. Да, буду драться до смерти, ясно?

Зачем же драться? — сказал, учтиво улыбаясь, переводчик.— Дело добровольное, тебе предлагают выбор.

Мы знаем ваш выбор. Всё это ложь. Нас тут держат без нашего согласия и выбора, а тоже называют это свободой!

Недалеко от Вовы стоял американский солдат — негр. Он слышал, как Вова отвечал офицеру. Негр то улыбался, обнажая белые зубы, то мрачнел. Вова тоже наблюдал за ним и без слов понимал, что негр сочувствует ему. Может быть, он немного понимал по-русски.

Вова вышел из толпы и направился в барак к девочкам, чтобы повидать Люсю. Его догнал солдат-негр. Вова подумал: «Опять на допрос», но услышал:

Совет Юнион гуд. Русска камрад гуд. Сенк'ю, русска камрад! [30] Советский Союз хороший. Русские товарищи хорошие. Благодарю вас, русский товарищ... — шептал торопливо негр.

Вова посмотрел в большие тёмные глаза негра и, улыбаясь, ответил:

Негр — американский солдат очень гуд, хороший, понял?

Не успел он закончить фразу, как раздался глухой удар.

Ни Вова, ни солдат-негр не заметили, как к ним подошёл американец. Негр вздрогнул и покачнулся. Через мгновение он опомнился и покосился на Вову, как бы говоря: «Сам видишь, какова наша Америка!»

Ударивший негра сержант равнодушно жевал резинку и брезгливо вытирал платком руку.

Человека бьют, как животное. Тоже мне, представители лучшей страны мира!—громко сказал Вова.

Его охватила такая ярость, что он готов был броситься на сержанта и едва нашёл в себе силы сдержаться.

Вечером ребята торжествовали: среди русских не оказалось ни одного охотника в Америку.

Две ночи Андрей шёл на восток, выбирая безлюдный путь, шёл то лесами, то степью, минуя населённые пункты. Выбившись из последних сил от усталости и голода, он решил отдохнуть днём в каком-то овраге.

Перед ним встали почти неразрешимые трудности. Во-первых, Андрей плохо представлял маршрут, по которому можно было скорее добраться до Эльбы, так как у него не было карты, которая указала бы ему правильную дорогу. Во-вторых, он был очень голоден. Правда, у Андрея было немного немецких марок, но, чтобы на них что-нибудь купить, надо было идти в населённый пункт, а это значит снова попасть в лапы американцев. Попадись он только — и его жестоко накажут.