Разговорчив дед, улыбчив. Когда ходит, горбится, будто поднять что хочет. Глаза внимательны, ласковы, всезнающи. Таких дедов раньше на иконах рисовали.
Жара в избушке — дышать нечем. А старик ещё дровец подкладывает, не каких-нибудь — лиственничных.
— Терпи, Петро, кали печёнки-селезёнки, не давай хвори спуску! На-ка чаю с мёдом, с малиной… Лепёшки бери. Не стесняйся, у меня, брат, муки много…
Догадывается дед, зачем пожаловал гость: известно ему, что хотят забрать сохатёнка, увезти в Москву, в главный зоопарк. А что ему делать в Москве? Место зверя в тайге, тут жизнь его и смерть. Малыш, правда, непривычен к лесу, так можно к работе приучить. Была б дедова воля, не отдал бы сохатёнка, ни за что б не отдал!
Да вот беда: неосторожно ехал Петруша, не уберёгся, как бы воспаления лёгких не было.
Вспоминает Кукша свои младенческие годы. Таким же был сорванцом, любил убегать в лес, кататься по рекам. В тайге один ночевал, без костра, без палатки. Найдёт дуплистое дерево, свернётся комочком, будто белка на морозе, продремлет ночь. А утром новые забавы: бурундука погонять, на белку посвистеть, козой полюбоваться. Никого не убивал Кукша, в жизни ружья не нашивал.
— Как же ты, Петро, в наледь угодил? — спрашивает дед.
— Не я, дедушка, Малыш выбирал дорогу. Отец говорил: на трудной дороге дай волю коню, он лучше знает, куда идти. Вот я и дал, совсем повод не натягивал. Две наледи проехали, на третьей провалились. У меня спички были, хотел костёр разжечь. А они подмокли. Ни одна не загорелась. Поехал дальше — теплей стало. А когда согрелся — задремал.
— Задремал бы на веки вечные. Ладно, я увидал, когда от мордушки шёл. Гляжу, едет — не то мужик, не то парнишка, то ль на лошади, то ль на корове. Глянул эдак, а ты уж на снегу. Ещё бы минут десять — кончено дело.
— Дедушка, знаешь, зачем я приехал? — спрашивает Петя.
— Догадываюсь.
Старик угощает гостя жареной рыбой, тут же узнаёт сельские новости. Правду ли говорят, будто сохатёнок убил Андронову собаку? Кто из охотников ушёл на промысел? Как бабка Феня поживает? И скоро ль Первушин прямую дорогу проложит?
О дороге Петя ничего не может сказать, все другие дела знает не хуже бабки Фени. Рассказывает подробно, больше всего про бабку. Про то, как она хотела посмотреть сохатёнка. Чуть не влип он тогда…
— Долго жить у меня собираешься? — интересуется дед.
— С неделю, дедушка. У нас завтра каникулы.
— Живи сколь хошь, — разрешает Кукша. — Пищи нам хватит, сохатёнку ничего не надо, сам прокормится.
Не хочется старику огорчать Петю. Не понимает парень, что завтра же приедут за ним по следу Малыша. Выходит, по-страусиному спрятался Петро: голову в песок, а хвост на воле.
— Отдыхай, отдыхай… — Дед шурует в печке. — Молодец, что о звере заботишься. В отца пойдёшь. Я в своё время…
И старик с удовольствием отдаётся воспоминаниям.
С тех пор как в сельсовет пришла повестка, в Юмурчене только и разговору о сохатёнке. Бабка Феня — сельский информатор — с утра бегает по селу, ходит из дома в дом, жалуется: «Куда же ево, несмышлёныша?» И сама отвечает: «В город, милые, требуют, в какую-то Ахрику. А што ему в этой Ахрике делать? Булыжники грызть?»
Юмурченцы согласны с бабкой: несправедливо получается. Обжаловать бы надо, собрание провести: не отпускать лосёнка из села. Должны прислушаться в городе, коль народ просит.
Лишь Андрон с Маврой не нарадуются городской повестке.
Сам он после таёжного случая приболел, не собирался на охоту. А сейчас надумал: скажет, что пойдёт в гольцы, а выйдет в другом месте. Надо встретиться с одним человеком…
Белок в этом году как в мешке орехов. За белкой потянулся соболь. Потому что мышь в лесу появилась. А где мышь, там и соболь-соболёк. Хорошо можно поживиться. Да не сейчас, когда сбудется одна задумка…
— Ты куда ноне? — Мавра набивает перемётные сумы. — В гольцы аль по речке?
— В гольцы, в гольцы. — Андрон старательно забивает пыж. — Жди через месяц-полтора. Если хорошо добуду.
— Когда плохо добывал? Лучше охотника по всей Черемной нет.
— С чево хвалишь-то? — оборачивается Андрон. — Какая муха укусила?
— Да ведь радость! Сохатёнка этого — штоб он сдох по дороге! — увезут. Срежут бельмо с наших глаз…
— Та ещё скотинка… — Андрон суёт патроны в патронташ. — Наделала делов…
Хитрит Андрон, не доверяет жене правды. Пусть думает про гольцы. А то проболтается соседкам, те — всему селу. Махнёт на перевал, посмотрит, что да как.
Читать дальше