Оксана Колабская: Чудеса искусства

Мгновение!… И зазвучал чей-то тонкий нежный и очень печальный голосок. Пение нарастало. Из темноты показалась девушка. Длинные волосы ее были распущены и спадали по плечам. Беспросветная грусть омрачала ее тонкое милое личико.

— Это Джильда… Джильда из оперы Джузеппе Верди «Риголетто». — Волшебник с нежностью посмотрел в её огромные глаза, в которых отражалась такая боль, что слёзы невольно наворачивались на глаза. — Джильда должна умереть… — Голосок Джильды становился все тише, слабее. Волшебник вздохнул, подхватил её на руки. Головка девушки безжизненно повисла. Пение стихло. Осторожно положив Джильду на стол, Волшебник медленно убрал от неё свои руки…

Сверчок мгновенно спрыгнул со своей полочки, схватил девушку за руку. В руке не было жизни…

— Что вы наделали, господин Волшебник! Как же так… Я думал, вы…

— Ничего не поделаешь, мой милый Сверчок, такова опера «Риголетто». Не в наших силах переделывать великую оперу. Но не надо забывать, кто я есть!

Вдруг Джильда вздохнула, шевельнула рукой, медленно повернула голову, осмотрелась и встала. Правда, личико её оставалось все таким же печальным.

— Вы видите, мои дорогие, я вас не обманул! — Сверчок снова был водружен на свою полочку.

— Никто не может так умереть на сцене, как кукла. Никакой актёр. А кукла может всё! Попробуйте сделать куклу живой, попробуйте убедить зрителей, что у неё бьется сердце. Только не прячьтесь за ширму. И вы овладеете искусством истинных актёров театра кукол! А это и есть волшебство! Все просто. Но… не совсем. Чтобы вдохнуть в куклу жизнь, мало знать ее устройство и научиться управлять ею. Необходимо сначала проникнуть в эпоху героя, которого играет кукла, изучить манеры поведения, разговора. Для этого надо много читать, изучать творчество художников того времени, смотреть старые фильмы, фотографии. С прошлым надо быть крайне осторожным. Нельзя его терять. Иначе актёр ошибется, всё разрушится и спектакля не получится…

— Откуда взялся этот сундук? — Сверчок хотел было вновь соскочить со своего теплого местечка. Но из-за сундука вынырнул пренеприятнейший старикашка! Огромная голова его с длинным носом-клювом, казалось, еле держалась на тонкой птичьей шее. Хищный горящий взгляд отталкивал и пугал.

— О, не бойтесь, мои дорогие друзья! Это Барон, Скупой рыцарь из «Маленьких трагедий» Александра Сергеевича Пушкина. Собственной персоной!

Барон зло сверкнул на Сверчка своим страшным взглядом. Но Сверчок продолжал улыбаться, свесив тонкие лапки с полочки. Барон молча отвернулся, тяжко вздохнув, загремел невероятной связкой ключей. Как только эта тяжесть не перевешивала его тщедушное тело?! Он заковылял к сундуку, трясущимися руками выбрал нужный ключ, неспешно вложил ключ в замочную скважину, повернул и… затих, с наслаждением прислушиваясь, как со звоном отмыкается замок. Но что это?!.. Барон затряс головой, и вдруг раздались странные звуки — что-то вроде хриплого поскрипывания. Это Барон, взирая с восхищением на свои богатства… смеялся! Он обнимал эти мёртвые золотые монеты, тёрся о них, словно счастливый кот, урчал от удовольствия, купал в них свои костлявые руки и хрипел жутким скрипучим смехом. «Я царствую!.. Какой волшебный блеск!..» Скупость его поражала, ужасала и, в то же время, его становилось жаль! Жаль!?

— Да, очень жаль человека, который не способен увидеть вокруг себя жизнь, красоту Божьего мира! — Волшебник взял Барона в руки, и… Вот это чудеса!.. Барон в его руках мгновенно превратился в кусок материи, который просто повис на руке, — Жаль того, кто не может почувствовать радость небесную, услышать пение Ангелов, разговаривать с Создателем, каяться, очищаться, сопереживать и сочувствовать ближним. Его душа мертва. Что может быть страшнее?.. Ведь перед смертью этот человек, — Волшебник аккуратно сложил материю в коробку, — не взывал к Господу, а кричал: «Ключи, ключи мои!…» Александр Сергеевич Пушкин именно об этом написал эту трагедию. И когда сам умирал — вы ведь знаете, друзья, что нашего великого Пушкина убили, как убивали всех великих поэтов в России… тех, кто не боялся говорить правду… Когда умирал Пушкин, он так исповедовался перед смертью, что сам священник вышел от него в слезах…

Вдруг зазвучала веселая испанская песня и… В мастерскую, танцуя, влетела красавица цыганка! Она лихо играла своей богато расшитой оборчатой юбкой. Движения ее были грациозны, точны, легки! Прирождённая танцовщица! Неожиданно она застыла, гордо подняв подбородок, закинув одну руку за голову, а другую ловко уперев в бедро.