Наталья Дурова - Мой дом на колёсах

Да, только ей я могу доверить плакат, оповещающий о новом сюрпризе для зрителей. Ведь она сумеет привлечь внимание потому, что у неё доброе и верное сердце!

Мне часто приходится быть врачом, сиделкой и няней у своих животных. Лечить животных очень трудно. Они умеют капризничать, когда заболевают, но не умеют говорить и жаловаться. Тогда, вооружившись терпением, я начинаю наблюдать и догадываться. У щенка поцарапано ухо. Он крутится волчком, скулит и задней лапой пытается буквально оторвать ухо от головы. Так! Должно быть, воспаление или скопилась сера, догадываюсь я.

Морской лев лежит, поджав под себя все четыре ласта, охает.

— Много съел рыбы! Уменьшить порцию на ужин!

Быть может, потому, что догадываться всегда трудно, чтобы найти правильное решение, я очень боюсь заболеваний, которые, как детская игра в колечко, могут переходить от одного животного к другому, короче говоря боюсь инфекций.

А рядом в клетке ты видишь двух забавных зверюшек. Кто они тебя это тоже интересует, ну что ж, это не просто забавные зверюшки. О, это в будущем знаменитые прачки, прачечный пункт нашего белорусского цирка. А зовут их Тяпа да Ляпа, а рядом с ними Мишка, со своим директором прачечной кошечкой, которую зовут Кисоль. Вот их история, Вася. Двух малышей енотов мне подарили в обществе по охране животных в Беловежской пуще. Подарил их замечательный человек Иван Матвеевич Тимчук. Ему очень хотелось, чтобы белорусские малыши стали зрителями их животных, выросших здесь, в Белоруссии. И я обещала Ивану Матвеевичу обязательно сделать их знаменитыми прачками. Но тут случилась в моём вольере беда. Она пришла неожиданно. Пришла в цирк вместе с сеном или травой. Мы и не знали даже. Но в лесах, там, где мы были на гастролях, оказывается, очень многие животные заболели чесоткой. Их лечили, им помогали выздороветь, но всех не могли спасти. И вот болезнь из леса пришла к нам в цирк, в наш вольер. Заболели маленькие еноты Тяпа да Ляпа. Стали чесаться, угрюмые сидели в уголке клетки и ждали, чтобы я им скорее сделала дезинфекцию, после которой можно растянуться и лениво почесать живот, но чувствовать себя блаженно и спокойно. Стали Тяпа да Ляпа поправляться. Однажды, обходя цирк, возле водосточной трубы я заметила маленького котёнка, он точно игрушка, будто прирос к снегу, к водосточной трубе. Я высвободила его, согрела. Принесла к себе и решила: ну если котёнок не замёрз, то у нас выживет, и через две недели, когда Тяпа и Ляпа поправятся, котёнок будет великолепным другом и даже маленькой нянькой для Тяпы с Ляпой. Обмороженный котёнок стал поправляться.

Как-то возле Тяпы с Ляпой я обнаружила непорядок. Была рассыпана пачка соли и в ней сделано углубление, в котором спал котёнок.

— Кис-кис, ты зачем рассыпал соль? сказала я.

Кис мне ответил: мяу и получил свою кличку Кисоль: киска и соль.

Вскоре Кисоль очутился в клетке у Тяпы с Ляпой, которые уже оправились от своего недуга. Для меня наступило облегчение, но ненадолго, и опять:

— Наталья Юрьевна, к вам пришли гости, женщина с девочкой.

— Да, я слушаю вас, сказала я.

— Спасите, пожалуйста, он жил у нас, понимаете, целый месяц. Мы его держали в ванной, он всё полоскался в водичке. Вы знаете, даже умел уже открывать кран, и вдруг он заболел. Мы его поместили в сарай, а теперь смотрите: весь волос выпал.

— То есть шерсть, сказала я. Ворс шерсти.

— Да, да, закивала мне женщина. А девочка стояла, плакала, держа в сумке какое-то странное, непонятное существо, похожее одновременно на медведя и на ободранную жалкую кошку.

«Что это, подумала я. Неужели енот, которого уж так захватила эта странная болезнь чесотка, что и узнать енота в этом покрытом струпьями, почти голом существе было невозможно. Брать его к себе, это так опасно. Я только спасла своих животных от болезни, если оставить его, он погибнет, да ещё и заразит добрую девочку, её маму, подружек по школе. Что делать? И я решила: ну, что ж, нужно выручать, коль попал он к нам. Я не могу иначе, когда плачет передо мной маленькая девочка».

— Как зовут твоего малыша?

— Его зовут Мишкой, я очень хочу, чтобы он жил.

— Будет жить твой Мишка.

И Мишка попадает к нам в изолятор. Не всё ему нравигся. Конечно, здесь нет крана с водой, который он ловко открывал и полоскал свои лапочки под этой струёй. Но здесь есть и другое. Здесь есть чуткие руки ветврача и моё терпение. И вот Мишка тоже поправился, а к нему я пустила для проверки уже опытную няню, толстую усатую кошку, нашу знаменитую няньку Кисоль. Через две недели все сидели вместе.