Айрин Хант - Недобрый ветер

Огромный грузовик снова помчался вперед, отсчитывая мили, и надежда пересилила мой гнев. Воздух делался все теплее, а небо заливал солнечный свет. Мы въезжали в новый, добрый мир, где Лонни поможет мне найти работу, где все у нас наконец наладится. Я не хотел, чтобы мысли об отце омрачали светлые надежды. Вскоре мы уже катили по извилистым дорогам Луизианы, так непохожим на прямые шоссе Среднего Запада. Мы проезжали старинные плантаторские усадьбы, раньше я видел такие только в кино. Вскоре мы въехали в долину Миссисипи, заросшую тенистыми соснами, дубами, магнолиями и кипарисами. С деревьев свешивались гирлянды серого унылого лишайника. В кафе, где мы обедали, мужчины говорили на каком-то странном языке.

— Это испорченный французский, — пояснил Лопни, — здесь на нем говорят повсюду.

Я слегка испугался. Так приятно очутиться в тепле после суровой зимы, но придется привыкать к незнакомым деревьям, болотам, непонятному языку. Балаган Пита Харриса может тоже оказаться чужим и неприветливым, скорее всего, так и будет. Беспризорного подростка, который ищет работу, могут встретить в штыки. За время наших скитаний я то и дело слышал:

— Еще чего захотели! Своим детям едва хватает.

Просить работу почти то же, что попрошайничать. Лонни, конечно, огорчится, если мне откажут…

Лонни несколько раз останавливался, спрашивал дорогу, и к вечеру мы оказались у цели, Балаганы стояли на просторном лугу всего в нескольких милях от Батон-Ружа. Попали мы туда в разгар представления, ярко горели сотни цветных лампочек, громко взрывались петарды, смеялись дети, грохотала музыка на карусели, стоявшей в самом центре площадки. На «чертовом колесе» детишек пристегивали ремнями к сиденью, по круглому треку носились с полдюжины крошечных автомобилей, а над ними извивалась гигантская гусеница, сделанная из брезента. Посетители выигрывали в рулетку жевательную резинку и леденцы. Зазывалы приглашали в шатры гадалок, полюбоваться бородатой женщиной, мужчиной с плавниками вместо рук, дикарем из джунглей Борнео. Мы шли мимо тира и будочек с силомерами. Если собьешь с ног чучело, сделанное из мешка с песком, получишь приз: гипсовую куколку с огромными намалеванными глазами или сетчатый чулок с конфетами. Клоун на высоких ходулях подковылял к нам и шлепнулся на землю перед Джоем. Джой попытался вежливо помочь упавшему, и стоявшие рядом люди рассмеялись. Клоун внезапно вскочил на ноги и притворно стукнул Джоя, словно мой брат был повинен в его падении. Мы ступали по посыпанным опилками дорожкам и восхищались всем, что окружало нас. Я невольно вспомнил, как отец водил меня на аттракционы в Чикаго, давно, когда я был маленьким. И вдруг ощутил грусть и одиночество, но с упрямой решимостью прогнал их прочь. Не желаю думать об отце!

Побродив по балаганам, мы наконец отыскали тент, над входом в который краской было выведено: «Пит Харрис». Мы вошли и увидели, кого искали. Пит Харрис был небольшого роста, довольно толстый, с лицом ни дружелюбным, ни враждебным. Пит и Лонни о чем-то пошептались, мы с Джоем ждали в стороне, делая вид, что разглядываем торопливо шагавших мимо людей. Потом Пит Харрис подозвал нас к своему столу. Он подтвердил, что официантка действительно приходится ему двоюродной сестрой. Видно, он ее любил; мне показалось, что он хочет нам помочь ради того хотя бы, чтобы оказать ей услугу.

Было заметно, что он чем-то сильно озабочен.

— Не знаю, — вздохнул он, вытирая потный затылок большущим носовым платком, — не знаю, долго ли еще продержусь. Времена такие, что людям не до развлечений, каждый цент на счету, а многим и считать то нечего. Вряд ли я имею право кого-то нанимать.

— Понятно, — сочувственно кивнул Лонни. — Компания, где я работаю, каждую неделю увольняет водителей. В любое время очередь может дойти и до меня. Так что я знаю, как дело обстоит. И все-таки хотя бы послушайте, как мальчишка играет. В кафе у вашей сестры все были поражены его искусством. Пит Харрис все вытирал шею и поглядывал на меня исподлобья. Потом взглянул на Джоя, и лицо его немного смягчилось.

— Не робей, приятель, — сказал он, положив руку Джою на плечо. — Потом снова повернулся ко мне. — Хорошо, пошли. Послушать можно, это денег не стоит, а как с работой быть, прямо не знаю.

Он пошел вперед, мы за ним. Пианино стояло за кулисами, вокруг на стульях были разложены причудливые костюмы, пудра, заколки, булавки, ящики, помятые чемоданы, шляпные коробки. Взглянув на Лонни, я увидел, что он волнуется. У Пита Харриса был усталый и недовольный вид. Он нетерпеливо показал на пианино, словно желая скорее избавиться от меня. Я сыграл несколько модных песенок, стараясь делать это с наибольшим блеском. При этом я улыбался, пряча неуверенность и страх, а про себя все время твердил: «Дай мне только шанс, Пит Харрис; ну что тебе стоит, дай только шанс».