Олег Тихомиров - Зеленое окно

— Кому?

— Дим Димычу.

— Никто.

— Я думал, он твой дядя.

— А разве не вы мой дядя? — поинтересовался я.

— ? — отпрянул от меня Пеночкин. — С какой стати?

— Или вы? — повернул я голову к Аганесову.

— Я твоя бабушка, — мрачно сказал Аганесов. «Наверное, сел не в ту машину. Какое-то совпадение, — подумал я. — Уйти, что ли, пока не поздно?»

— Идет, — проговорил Пеночкин.

К машине подошел Дим Димыч. Правой рукой он обнимал огромную банку. «Сельдь» — было написано на этой банке.

— Аганесов, — сказал Дим Димыч, — садитесь т руль. Заедем ко мне.

Я перебрался на заднее сиденье к тонкошеему Пеночкину, а на мое место, где были какие-то дополнительные педали, сел Дим Димыч.

— Поехали, — скомандовал он, примостив возле себя банку.

Двигатель зарычал, машина чуть дернулась и остановилась.

— Вы какую скорость включили, Аганесов?

— Эту… — Аганесов зачем-то потрогал рычаг.

— Ну как она называется?

Аганесов молчал.

— Вы включили вторую скорость, а нужно? Аганесов достал из кармана платок, вытер со лба пот.

А я почувствовал себя как бы за партой, как бы на уроке.

— Первую, — шепнул я.

— Первую, — обрадовался Аганесов.

— А вас, Пеночкин, я пока не спрашиваю, — обернулся к нам Дим Диммч.

— Хорошо, — сказал Пеночкин.

Наконец машина тронулась, я снопа стал смотреть в окно. Мне казалось, что мы и так еле двигались, а Дим Димыч все время говорил Аганесову: «Не спеши», «Пропусти машину слева», «Сбавь газ».

Конечно, плестись вот так — удовольствие небольшое. Но все же я еду на автомобиле по Москве! Не на такси с шашечками, а на синей «Волге». Это ничего, что она учебная. Виталька все равно лопнул бы от зависти.

— Куда гоните? Куда гоните? — прервал мои мысли голос Дим Димыча. — Будет своя машина — торопись ее разбить, а эта казенная.

Аганесов в ответ лишь сосредоточенно пыхтел, кудлатые волосы тряслись. Почему-то было его жаль, хоть он и сострил насчет бабушки.

— Подъезжаете к перекрестку, — вновь зазвучал монотонный голос Дим Димыча. — Что нужно сделать?… Повысить внимание, снизить скорость. Запомните, Аганесов, тише едешь — целее будешь.

Неужели можно ехать еще тише? Или эта «Волга» умеет ползти как черепаха?

— Аганесов, — сказал через некоторое время Дим Димыч, — видите на углу продовольственный магазин?

— Вижу.

— А вам нужно взять двести граммов «Чайной» колбасы. Где вы остановите машину?… Сбавьте газ.

— Я не ем «Чайную», — быстро сказал Аганесов.

— Ну хорошо. Двести граммов «Любительской».

— «Любительская» лучше, — оживился Аганесов. — А еще лучше…

— Лучше — хуже! Не в этом дело. Где вы остановите машину?

— Возле тротуара.

— Ответьте подробнее.

— С правой стороны, — выдавил Аганесов.

Дим Димыч устало вздохнул.

— Напротив входа в магазин можно поставить машину?

— Нет.

— Объясните почему.

— Потому что магазин.

— Что — магазин?

— Продовольственный.

— Двойка, Аганесов. Пока поезжайте прямо. Правил движения вы не знаете.

— Знаю, — упрямо сказал Аганесов.

— Не знаете. Вход в магазин был на самом углу, а машину вы можете останавливать не ближе чем за пять метров от перекрестка. Вам все ясно, Аганесов?

— Все.

Как же этот Дим Димыч напоминал нашего математика! Дать бы Дим Димычу в руки кусок мела, а математику сунуть под мышку огромную банку с селедкой, и были бы они как родные братья. А уж про двоечников и говорить нечего. Что взрослые двоечники, что двоечники-дети — никакой разницы. Взрослым, правда, получше: родителей не вызывают.

— Аганесов, скажите, почему автомобиль ставится не ближе пяти метров от перекрестка? Не знаете? А вы, Пеночкин? Тоже не знаете?… Это делается, чтобы машина не загораживала обзор пешеходам и другим транспортным средствам. Водитель хорошо должен видеть, где его тюрьма, а пешеход — где его смерть.

Пеночкин вздрогнул, а Аганссов застучал зубами в такт двигателю.

Нет, пожалуй, взрослым двоечникам хуже: вон их как запугивают.

Кое-как мы приехали к дому Дим Димыча. Когда под номером дома я прочитал название улицы — «Кривоколенный пер.», мне все стало ясно. Значит Дим Димыч и есть тот самый дядя и тот самый муж. Только какой он мне дядя? Это еще бабушка надвое сказала! («Аганесов надвое сказал», — усмехнулся я. А вот тетю Гекту жаль. Наверное, и за столом он выпытывает, что можно есть и пить «водителю транспортных средств» и в каком количестве. А если тетя Гекта ошибается, кричит ей: «Двойка!»