Наталья Городецкая: Тайна мастера Золотое Сердце

Жабка попыталась запрыгнуть на диван. Но хрусталик был слишком тяжел. Она шлепнулась на спину. Сердито пыхтя, она попыталась подняться, но безрезультатно.

— Чего уставился! Смешно? Лучше помоги снять с груди волшебный шар! Не видишь: он меня буквально пригвоздил к полу. Я совсем обессилела! Проклятый паук, подброшенный Усладе Королевой Унией! Он засадил меня в защечный мешок! А сам занял мое место на груди хозяйки. Бедняжка из-за его злых чар почти лишилась рассудка!

— А разве у пауков бывают защечные мешки? — засомневался алхимик, поднимая отощавшую малютку и подсаживая ее на диван.

— У волшебных пауков еще и не то бывает! — отрезала жабка. — Хватит попусту болтать! Помоги отважному соколу, которого ты чуть не изувечил, а я займусь Усладой.

Жабка принялась катать хрусталик по телу хозяйки, отбивая задней лапкой залихватскую дробь. Аргентум, в свою очередь, склонился над птицей.

— Мя-я-у! — по привычке завопил он. — Ма-а-мочки! Да это же тайный советник! А я его приложил тростью по затылку! Мя-я-y! Его же собственной тростью с золотым набалдашником! Ужас! Бедняжечка!

Алхимик взгромоздил птицу на кресло. Найдя на подоконнике кувшин для поливки цветов, налил воду в пепельницу. Намочил носовой платок, отжал и положил на голову бывшему всесильному вельможе.

— Я так спешил! — запричитал алхимик с явными кошачьими интонациями. — Хотел порадовать добрым известием! Дети-то стали расти, как на дрожжах! Для нас минута, для них — день! Взрослеют, умнеют, хорошеют! Влюбляются! Мастер Золотое Сердце не отходит от одной Унии. Король Ятаган от второй. И все счастливы! А кто включил волшебный механизм взросления? Я — включил! Не даром рисковал жизнью в заброшенной галерее! Не даром тонул в ледяной воде! Песочные часы — вот что ускорило время! Мудрый немой старик сумел прочесть зашифрованную надпись на эмалевом корпусе. Представляешь, что бы было, если бы мы выбрали дорогу, по которой прошагал король? Не поплыли бы по заброшенной галерее к Башне Отшельника, не нашли бы заветные песочные часы. Пришлось бы ждать целых семнадцать лет до совершеннолетия раздвоившихся королев! Кошмар! Государство с командой малолетних правителей! Крошки — близнецы. Жди смут и кровавых бунтов! Вельможи передрались бы между собой, деля власть. Образовались бы как минимум четыре партии. Одни бы стали интриговать, что бы посадить на трон первую Унию; другие — ее сестру. Третьи — короля Ятагана; четвертые — сыночка Ясака, благо он стал старше собственных родителей. А могли бы сговориться и попытаться избавиться от всех представителей династии. Нет людей — нет проблемы выбора. Бр-р-р! А теперь опасность миновала!

Аргентум на минуту замолчал. Деловито поменял компресс. Приподнял веко сокола. Взглянул на зрачок. Покачал головой. Сделав глубокий вдох, вновь запричитал:

— Я так хотел вас порадовать! Я так спешил! Опоздал… Вы спасли мою ненаглядную доченьку от лап злобного паука! А я проломил спасителю череп… Позор! Позор на мои седины!

Маленькая жабка, которая успела завершить магическую пляску, и теперь с интересом прислушивалась к завываниям алхимика, не выдержала. Закатила изумрудные глазки, жалобно заквакала. Вдохновленный поддержкой, бывший кот заголосил с новой силой. Услада медленно приподняла голову. Равнодушно взглянула на отца. Села. Оправила платье.

— Один ноет, другая — квакает. Прекратите действовать на нервы, — голос красавицы звучал отчужденно.

Жабка от неожиданности упустила хрустальный шарик. Он упал на пол и закатился под кресло. Аргентум застыл с разинутым ртом, глупо хлопая белесыми ресницами. Услада презрительно усмехнулась. Задрожав от обиды, алхимик подхватил сокола на руки.

— Хотя моя дочь лишилась чувств, а советник не только потерял сознание, но и человеческий облик, я выполняю взятое на себя обязательство.

— Ква-кое обязательство? — робко квакнула жабка.

— Я проспорил, — ничуть не удивившись, пояснил Аргентум. — Настаивал на том, что в Башне Отшельника нет лифта. Теперь, я обязан замолвить словечко за тайного советника. И, положа лапу, то есть руку на сердце, делаю это с удовольствием. Потому что успел полюбить Чеглока, как родного котенка. Услада! Доченька! Если мнение отца для тебя что-нибудь значит: взгляни на великодушного и отважного рыцаря широко открытыми глазами. Он так любил, что был готов рискнуть жизнью, да что там жизнью, — честью рода Чеглоков, лишь бы выручить тебя и твоего ребенка из беды. Он не побоялся трудностей. Он прошел тяжкий путь до конца. И вот теперь он лежит перед тобой в образе птицы. Такой прекрасный и такой беззащитный.