Наталья Городецкая - Тайна мастера Золотое Сердце

Чеглок сжал кулаки, острые ногти впились в ладони. Кровь так и брызнула.

— Во всем королевстве я главный неудачник! Всюду опоздал! Обещал любимой женщине вернуть мужа, и вот он лежит мертвый. Поклялся расколдовать ее дочь, но виновница несчастья превратилась в неразумное дитя, и не может исправить содеянное. И эта непереносимая боль в лопатках! Мне кажется: кожа вот — вот лопнет под напором прорастающих крыльев. Впору оборвать бессмысленное существование, пока руки не обернулись когтистыми лапами! Так ни кинжала, ни яда, ни надежной намыленной веревки.

Чеглок провел ладонью по шее, рванул ворот рубахи.

— А это что? Я и забыл про найденный в Башне Отшельника медальон. Ну-ка, серебряная жабка, сослужи службу! Надеюсь, выйдет отличная удавка.

Советник с ожесточением принялся закручивать витой серебряный шнур. Металл так и впился в кожу. Чеглок захрипел. Глаза его закатились. Он повалился на ковер. И тут острые кошачьи зубы вцепились в одеревеневшую руку самоубийцы. Остервенело кусая и царапая, кот заставил советника разогнуть пальцы. Тогда, откуда только взялась сила, Аргентум рванул серебряную жабку. Шнур лопнул. Освободить друга от удавки было делом нескольких секунд. Багровая полоса перечеркнула шею спасенного.

— Ай-ай! Что же ты, дурачок, натворил! — запричитал кот, хлопоча вокруг советника. — Клянусь, потерянными ушками и хвостиком: как только приведу в чувство, непременно выпорю!

Сухая ладошка мягко отстранила перепуганного зверя. Немой раб короля Ятагана опустился на колени и приподнял голову Чеглока. Старик разжал сведенные судорогой челюсти советника, капнул на язык алую жидкость из крошечного флакончика. Зачерпнул из коробочки червонного золота мазь. Густо нанес на обезображенную шею.

Аргентум Капитолийский благоговейно следил за действиями старика. Постепенно Чеглок приходил в себя. Дождавшись, когда дыхание советника стало ровным, раб, униженно кланяясь, отполз на прежнее место.

— Ну и дела! Ну и советник! Чуть не отдал Богу душу, а теперь заснул! Кому рассказать — не поверят! Посапывает, как невинный младенец, — изумился кот. — А я — то перепугался! Ну и ситуация была! Врагу не пожелаешь! Вместо королевы — две пигалицы, вместо короля — сопливый хулиган. Вместо тайного советника — удавленник… Я уж не говорю о погубленном мастере!

Аргентум шмыгнул носом. Отер лапой слезу. Благодарно потерся облысевшей головой о ногу раба. Старик расчувствовался и, прижав зверя к груди, чмокнул в макушку. Неожиданно, руки раба разжались. Кот плюхнулся на пол. Недовольно мяукнув, он посмотрел на старика. Лицо раба вытянулось, глаза остекленели. Проследив за его взглядом, кот затрясся. Остатки шерсти встали дыбом.

Серебряная жабка, отлетевшая на грудь мастера Золотое Сердце, деловито скакала по бездыханному человеку, прижимая к пузу круглый хрусталик. Время от времени, она принималась ловко катать камушек по телу лежащего. При этом одна из задних лапок отстукивала зажигательный ритм. Наконец, ожившая зверушка, удобно устроилась на лбу мастера. Преодолев страх, Аргентум подкрался к мертвому. Да так и ахнул. Прямо у него на глазах, по пергаментно — желтой коже зятя пролегли глубокие трещины. Они начали стремительно расширяться и углубляться. И вот, как опадает короста, с туловища погибшего стали отваливаться куски старческой оболочки. Кто-то осторожно тронул Аргентума за заднюю лапу. Кот обернулся. Немой раб делал рукой волнообразные движения.

— Точно! Как змея, которая по весне меняет кожу.

Усевшись поодаль, два свидетеля чуда приготовились терпеливо ждать.

Ясак раздраженно хлопнул дверцей. Тончайший батистовый платок спланировал на пол. Наследник поднял его и, вновь открыв шкафчик, аккуратно положил вещицу на место.

— Кажется, так, — пробормотал мальчик. — Главное не оставлять следов. Что-то мне сегодня не везет. А еще комната для уединенных размышлений короля! Ничего интересного! В чем бы еще покопаться?

Поднявшись, Ясак приплясывающей походкой прошелся взад — вперед. Показал язык портрету деда. Скорчил рожу бюсту отца. Щелкнул по носу фарфорового воина. От нечего делать прокрутил стрелки напольных часов.

— Двенадцать ноль — ноль. Бом-бом-бом… — хихикнул шалун и дернул за маятник. — Ай — яй — яй! Что я наделал! Куда они заваливаются? Часики миленькие, не падайте!