Эдуард Пашнев - Девочка и олень

— Витя пришел, — удивилась Ленка. — Вот уж не думала, что ты осчастливишь нас своим появлением.

— Более того, — сказал Половинкин и театральным жестом сдернул с головы шапку.

— Постригся?! — искренне удивилась Надя.

— Витенька, что ж ты наделал?! — изобразила на своем лице комический испуг Ленка. — Столько времени отращивал и в одно мгновение уничтожил всю битлзскую красоту. И не жалко?

— Искусство требует жертв. Считайте, что я первая жертва вашего клуба. — Он нахлобучил шапку на непривычно маленькую голову и продекламировал: — Кто Родена разменял на бигуди? Тот, кто не знает, что такое КЮДИ. Сам сочинял, можете опубликовать в следующем номере «Окон РОСТА».

На дорожке, расчищенной от ворот до ступенек музея, появилась тихая, молчаливая девочка Таня Опарина. Газета КОС, отступив от своих сатирических правил, поздравила ее с днем рождения. Надя нарисовала милую головку. Но Ленка все же не удержалась и написала внизу: «К нашему поздравлению присоединяется и товарищ БЕЛИНСКИЙ. Он по этому поводу сказал: «Натура Татьяны не многосложна, но глубока и сильна. В Тане нет этих болезненных противоречий, которыми страдают слишком сложные натуры. Таня создана как будто вся из одного цельного куска без всяких переделок и примесей».

— Приближается натура, созданная из цельного куска, — негромко, чтобы девочка не слышала, сказал Половинкин.

— Хватит по этому поводу острить, — попросила Надя.

— Умолкаю. Не буду.

Подошла Таня, застенчиво поздоровалась, вчетвером они поднялись по ступенькам и вошли в вестибюль. Надя невольно смотрела на одноклассников сквозь ею же самой рисуемые «окна». Ленка помогала ей лучше узнать ребят, но кое-что она успела заметить и сама, например, что Тане нравится Половинкин, да и он поглядывает на девочку с какой-то особой внимательностью и всегда первый замечает ее появление.

Широкая мраморная лестница, украшенная скульптурами, вела вверх к дверям выставочного зала и на колоннаду. Ступени этой лестницы как бы приглашали не задерживаться в вестибюле, и ребята с сожалением отошли в сторонку. Надо было подождать остальных. Половинкин снял шапку и, вытянув шею, попытался снизу разглядеть, что там вверху. Таня наивно удивилась:

— Виктор!..

— Ты чего?

— Ты ужасно помолодел, — сказала она очень искренне, нисколько не желая сострить. Но прозвучало это так мило, что Половинкин покраснел.

— Я могу и вообще помолодеть, побреюсь наголо, — буркнул он.

Легкой походочкой вошел А. Антонов, победитель трех математических олимпиад, щеголевато одетый мальчик с золотыми часами на руке. Он тотчас же их выпростал из-под рукава пальто и посмотрел: не опоздал ли?

— На одну минуту раньше пришел, — сообщил он всем.

Про А. Антонова в «классных окнах сатиры» решительно нечего было писать, и он оставался до сих пор не охваченным стенной печатью. Звали его Александром, Сашей, но он был так подчеркнуто отчужден от класса, что с легкой руки учительницы литературы, оказавшей машинально: «А. Антонов, к доске», его стали все именовать А. Антоновым.

Приехали обе Наташи: Наташа Белкина, легкомысленная девочка с косичками и «голубыми глазами озер», и Наташа Миронова, староста класса, толстая рассудительная девочка. Ждали комсорга класса, члена школьного комитета Романа Дьяченко.

— Это я мог не прийти, — возмущался Половинкин. — А он не имеет права, он активист. Надьк, скажи, это же я мог не прийти.

Неожиданно заявился угрюмый Толя Кузнецов. Летом он работал в слесарной мастерской в гараже у отца, получил в свое полное распоряжение гоночный мотоцикл спортобщества и осенью возвратился в школу со словами: «Мы — рабочий класс».

— Нам, рабочему классу, все эти ваши КЮДИ до лампочки, — сказал он на собрании и демонстративно ушел. Ему нужно было на тренировку.

Надю его приход очень обрадовал. Несмотря на грубость, неприветливый взгляд и полупрезрительную неразговорчивость, что-то симпатичное было в нем, в его походке, когда он шагал по коридору к классу, поигрывая белым шлемом.

— Гляди, кто искусством заинтересовался, — дурашливо привалился к стене Половинкин.

— Мы по Зимнему шарахнули для того, чтобы тоже иногда ходить в картинные галереи, — без улыбки ответил тот.

— Толя Кузнецов и Путиловский завод. Толя Кузнецов плюс электрификация всей страны, — съязвил А. Антонов.

— По шее захотел? — спокойно спросил Толя.

— Ты что, так понимаешь диктатуру пролетариата? — сказала Ленка.