Эдуард Пашнев - Девочка и олень

«Газеты останутся у вожатого, — коротко ответила дочь и добавила: — Выставку мою устроили. На нее больше ходят взрослые. Даже из Гурзуфа и Ялты».

«Это хорошо, — обрадовался отец. — Такое искусство принадлежит не только детям. Главное, работать и работать. Считай себя в творческой командировке на международном слете. Побольше рисуй по наблюдению и с натуры. Портреты, шаржи. Не забывай их украсить автографами и адресами».

«Выдала еще две новые вещи, — «К солнцу» и «Танец дружбы». Мне кажется, получился оригинальный рисунок танца. Вертикальный, примерно 1 м 20 см».

«Прекрасно, — похвалил отец. — Не забывай рисовать пейзажи и архитектуру. Сегодня по радио в «Пионерской зорьке», которую мы с мамочкой слушаем теперь регулярно, передавали голоса Артека. Девочки из Сирии, Египта, Мозамбика. Удастся ли сделать их портреты в национальных костюмах? На полях в удобном для композиции месте получить автографы и адреса, даты и добрые пожелания теми же цветными фломастерами, которыми сделан рисунок? Ни в коем случае не забывай ставить даты, слово «Артек» и свою подпись. Все это скомпонуй хорошенько, а главное, сбереги».

Надя с радостью выполняла советы отца.

«На пресс-конференции с иностранными ребятами рисовала и брала автографы у австралийцев, швейцарцев, австрийцев».

«Очень порадовались, что в День интернациональной дружбы рисовала и брала автографы. А как с восточными народами? Корейцы, монголы, вьетнамцы, японцы, африканцы? Ведь они тебе удались бы больше. И шрифты автографов их необычны и декоративны».

Надя убедилась вскоре, что это так. Автографы арабских мальчишек делали портреты более достоверными, документальными… Красивыми…

«Папа, ты прав. Вчера рисовала и получила автографы у ребят из Египта, Сирии, Монголии, Португальской Гвинеи и у девочек из Палестины. Кое-что из моих рисунков взяли для «Пионерской правды», кое-что должны показать по телику. Пишу на «тихом часе», хочу спать. Пишите. Дочка Надя».

«Конечно, мы понимаем, что лагерный режим и распорядок отнимают массу времени, — посожалел отец, — но зато ты научилась работать в толчее, тесноте, в любых условиях: на собраниях, в поезде, на остановках и даже в постели во время «тихого часа». Это хорошо».

«Сегодня встала в четыре часа утра и пошла вместе с ребятами встречать солнце на Аю-Даг, — сообщала еще об одном событии Надя. — В гору было идти тяжело, я задыхалась, но потом привыкла… Сделала рисунок, как мы сидим на вершине и ждем появления солнца. А вечером судила конкурс инсценированной песни. Ребята хорошо сыграли и спели «Гренаду» Светлова, а я и их нарисовала для альбома Полевой дружины».

«Рисуй и в письмах, — попросил отец, — мы с мамой их бережем. А как обстоит дело в Артеке с фотографиями? Вас фотографируют или нет?»

«Привезу одну большую хорошую фотографию, — ответила Надя. — Несколько дней назад нашу московскую делегацию вместе с вожатыми сфотографировали в Морском лагере».

«А нельзя ли увеличить расходы на фото? — поинтересовался отец. — Пусть будет побольше вариантов и покрупнее. Твои товарищи фотолюбители не фотографировали тебя?»

На этот вопрос Надя не стала отвечать. Она узнала, что в один из последних дней будет вечер, на который можно будет по-взрослому прийти в платье и туфлях. Это событие заслонило все остальное. Она представила, как войдет в зал в туфлях на высоком каблуке, в платье с большими оранжевыми цветами.

«Пришлите платье для вечера и туфли», — написала Надя.

И между строк письма нарисовала одним росчерком силуэтик платья, чтобы было понятно, какое именно она просит.

Отца рассердило это письмо:

«Хорошо было бы, если бы ты перечитывала свои письма прежде, чем их запечатывать. И ошибки проверила бы и уточнила бы свои описания. «Пришлите платье для вечера»… Но какое? По рисунку, что ты набросала в письме, мне непонятно. Карман не с той стороны. И цвет ты не указываешь».

«Как непонятно? — огорчилась Надя. — Сам написал, что карман не с той стороны».

Надя загрустила.

Но на следующий день пришло новое письмо:

«Сегодня утром мама решила, что ты просишь платье с оранжевыми цветами».

«Правильно, — обрадовалась Надя, — я просила белое с оранжевыми круглыми цветами. Мама угадала».

В посылку Наталья Ивановна помимо платья и туфель положила еще браслетик и кулечек кисленьких конфет.