Александр Батров - Наш друг Хосе

Но в море «Магдалена» не вышла, а стала на рейде, потому что на портовой башне развевался штормовой сигнал.

Вода темнела. Рыбацкие лодки спешили к берегу. Начался дождь, и грузчики, довольные тем, что «Магдалена» не взяла угля, разошлись кто куда.

К вечеру шторм не на шутку разыгрался. Я лежал на диване, слушал, как гудит море, и — странное дело! — мысль о побагровевшем лице Террачини почему-то не выходила у меня из головы. В чем же здесь дело? Неужели он испугался? Вдруг слышу — открывается дверь. Поднимаю голову — Леония.

«Тебе что?»

«Лодку».

«В такую погоду?»

«Ага. Только, пожалуйста, поскорее!»

«Не дам, ты сошла с ума».

«Нет, Алесандро, ты дашь, — сказала Леония. — Мне надо на «Магдалену». Меня послал народ…»

Алесандро умолк, вытер платком вспотевшее лицо и, помолчав с минуту, сказал:

— Да вот, пусть сама она расскажет об этом… Эй, Леония!

Леония не отозвалась. Пока Алесандро рассказывал о ней, она спрыгнула в рыбачью лодку и была уже далеко от нас.

— Коза, — проворчал Алесандро, правда не очень сердито. — Вы спрашиваете, что делает Леония? Она крановщица на угольном причале. Она храбрая девчонка. Она борется за мир… Завтра я обязательно вас познакомлю с ней.

— Спасибо, Алесандро, — сказал я. — Значит, вы дали лодку Леонии?

— Да, мне пришлось уступить… На море было темно, Леония осторожно подвела лодку к борту «Магдалены», привязала к якорной цепи и по ней, никем не замеченная, взобралась на палубу.

Леония направилась прямо к каюте капитана.

Синьор Террачини сидел за столом и пил вино. Приход Леонии удивил его. Он спросил:

«Тебя кто-нибудь прислал ко мне, а?»

«Да, синьор, — ответила Леония. — Меня прислал народ».

«Народ? Зачем же он прислал тебя, девчонка?»

«Чтобы я еще раз крикнула вам в лицо: «Синьор Террачини — иуда и свинья!»

Террачини поднялся. Вид у него был такой, словно он вот-вот бросится на Леонию. Но он почему-то стоял неподвижно, тяжело дыша, и на его лбу выступила испарина.

«Ну, что еще там сказал народ? Ну-ка, скажи?» — спросил он глухим голосом.

«Народ сказал: «Леония, иди и узнай, не забыл ли синьор Террачини, как у него погибли на войне в Африке сыновья?»

«Так, — багровея лицом, как днем на причале, произнес Террачини. — Это всё?»

«Нет, — сказала Леония, — народ еще сказал: «Бако Террачини смелый моряк, и если он захочет, то все молодчики окажутся в воде».

«Меня назвали иудой и свиньей! — закричал Террачини. — Иди, девчонка, и скажи, что капитан Бако Террачини никого не боится!»

Леония вышла на палубу. Море гудело. Из трюма неслись пьяные вопли «добровольцев». На корме, под брезентовым тентом, дремал матрос. Вдруг под ногами Леонии что-то загремело. Наклонившись, Леония увидела банку с краской.

Потом Леония мне сказала: «Когда я увидела банку с краской, я рассмеялась, вернулась к каюте капитана и написала на ее двери: «Террачини — иуда и свинья».

Леония хотела написать то же самое на капитанском мостике, но нужно было спешить. Она бросилась к лодке и обомлела. Лодки не было. Конец веревки перетерся об якорную цепь. В это время тяжелая рука Террачини опустилась на плечо Леонии. Он молча протащил ее через всю палубу и велел ей стереть ладонями то, что она написала.

Леония отказалась. Тогда Террачини стал крутить ей уши, приговаривая:

«Вот тебе «Террачини — иуда и свинья»!»

Он, наверное, совсем открутил бы ей уши, не вырвись Леония из его рук. Она мигом перемахнула через борт и, вынырнув, крикнула на прощанье:

«Вспомните о ваших сыновьях, синьор!»

В ту же минуту пробковый круг полетел вслед Леонии и упал возле нее. Бросил его капитан Террачини. Но Леония отказалась от его помощи. Она хорошо держалась на воде.

Леония пришла ко мне вся мокрая, с водорослями в волосах, настоящая сирена, и рассказала все, что произошло с ней на «Магдалене». О лодке я не спросил, хорошо зная, что ее унесло в открытое море.

Я дал Леонии вина и уложил в постель, а спустя часа два, когда уже начинало светать, в гавани раздались тревожные гудки. Я разбудил Леонию и вместе с ней бросился к морю. «Магдалена» горела. Над ее палубой стояли черные столбы дыма, и с ее борта, опережая друг друга, прыгали в воду «добровольцы». Леония стояла рядом со мной, задумчиво смотрела на пожар, и когда из трюма вырвалось пламя, она сказала:

«Да, капитан Террачини смелый моряк!»

Вот какая она, Леония, бравая! Верно?

— Верно, — ответил я, — вы правы, Алесандро… Да, Генуя богата солнцем и храбрецами!