Анвер Бикчентаев - Дочь посла

Ой, как я была неуклюжа и ненарядна в своем старом ситцевом платье!

Что касается мальчиков, они оделись просто, как и положено мужчинам. Вся одежда у них состояла из одного дхоти. Но зато волосы, как и у девочек, были смазаны жиром. И лоснились, словно крылья ворона.

Разве много надо, чтобы уфимским ребятам завести знакомство! Когда Лал сказал, что мы из обетованного северного края — Советской страны, дружба установилась немедленно. Куда мы — туда и они. Не отстают ни на шаг.

Девочки связали большие венки из желтых цветов и в знак дружбы повесили их нам на шею, этот обычай у индийцев, оказывается, очень почитается.

Под одним деревом я остановилась, не в силах дальше шагу шагнуть. Прямо надо мною висело страшное чучело с длинными ногами и острой, как дыня, головой.

— Двинулись дальше, — проговорил спокойно Лал. — Хозяин строит новый дом и не хочет, чтобы рядом поселились злые духи.

Чуть позже на деревенской площади, когда нас окружила сотня людей, старик осторожно начал бить в барабан своими длинными пальцами. Тут же включилась ладонь правой руки, еще позже — левый кулак. Старик извлекал из своего барабана сотни звуков, торопливых, веселых, нетерпеливых.

Ноги сами по себе заходили, но я не поддалась соблазну. Пусть танцуют эти милые, нарядные, стройные девушки, а я, гостья, сидя на ковре, посмотрю на них. К нам подсела и женщина — мы встретили ее раньше на улице. Она поставила возле меня кувшин с водой и блюдо с какими-то лакомствами. Пятьдесят одна девушка — а это число в Индии тоже почитается — заходили по кругу, то гурьбой, то рассыпаясь; казалось, вот-вот они со всего размаху столкнутся, но нет. В последнюю секунду, откидываясь назад, отбросив руки в стороны, они застывали, чтоб через миг снова начать кружиться. Удивительно красиво, когда они, подпевая, приплясывают. У нас, у башкир, это тоже принято.

Девушки будто зазывали зрителей. Вся площадь раскачивалась в такт музыке, дружно щелкала пальцами; сотня ртов дружно кричала:

— Вах!.. Вах!.. Вах!..

После песен и танцев парни затеяли борьбу. Сцепились точно так же, как я это видела в Башкирии на сабантуе. Только вот у них, оказывается, во время схватки подножка разрешается. Это не я приметила, а Муса, — разве девочка на такие вещи обратит внимание!

Мальчишки ловко взбирались на шесты, смазанные жиром, выделывали такие головокружительные упражнения, что дух захватывало. Некоторые из них, забравшись на высокую пальму, перепрыгивали на вершину другого дерева. Я бы ни за что на это не решилась!

Даже как-то неловко, что мы пользуемся у ребят таким вниманием. Ведь мы с Мусой еще не успели сделать ничего такого, за что нас стоило бы уважать. То и дело девочки угощают нас жареными семечками, а маленькие мальчики суют всякие сладости. Только Лал не растерялся, чувствовал себя как рыба в воде. По-видимому, он рожден для такой шумной славы и привык быть в центре всеобщего внимания.

Наш друг неожиданно раскрыл такие таланты, о которых мы и не подозревали.

Лал, как настоящий фокусник, начал демонстрировать движение кожи на теле. Он по своему желанию заставлял дрожать то кожу лба, то кожу лица, то плеча. А что выделывал с глазами! Зрачки то двигались в противоположные стороны, то сходились у переносицы. И этим дело не ограничилось. Только сейчас выяснилось, что у Лала совсем нет костей! Если бы я сама не видела, как он складывает свое тело в четыре этажа, как он левую ногу через шею сует в правую подмышку, то я бы ни за что не поверила, что это возможно.

Лал произвел впечатление, все ребятишки выли от восторга.

После захода солнца молодежь вышла на улицу с факелами.

Зрители собрались на площади вокруг самодельной сцены. Стоял такой шум, что трудно вообразить. Но как только появились актеры, все замолчали. Можно было услышать, как пролетит ночная бабочка.

Естественно, я не поняла, что говорили маленькие артисты. Выручил Лал, спасибо ему.

— Вот видишь, четверо мальчиков, — это сыновья царя Дашаратхи; — начал шептать Лал. — Одного из них зовут Рама, самого старшего. Вон тот коротыш — Бхарата. Рядом с ними Лакшмана и Шатругхна. Теперь посмотри вон туда, в угол. Там сейчас старая царица будет уговаривать царя уступить престол младшему Бхарате, а не Раме. Обрати внимание, она все-таки добилась своего: царь уступил ей, а старший сын, Рама, обречен на изгнание на целых четырнадцать лет!

Теперь мы увидим, как Рама уйдет из родных мест, — волновался Лал. — Его будет сопровождать любимая жена Сита и родной брат Лакшмана, самые близкие люди.