Анвер Бикчентаев - Дочь посла

Здесь обитают страшные хищники. Порою даже Лал не скрывает своего беспокойства, когда речь заходит о тигре или носороге.

Иногда джунгли отступают, тогда над головой показывается солнце. Становится легче дышать, будто ты вынырнул из-под земли на свежий воздух. Грудь вздымается, благодать!

Вот и сейчас, после полудня, мы выбрались на открытое место. Лал от радости даже запел. Я люблю когда он поет, ведь индийская песня чем-то напоминает нашу, башкирскую. Однако даже веселая песня не звучит, когда пусто в желудке. Хотя наш друг и хвалился, что нас накормит досыта индийский лес, но лес, по-видимому, обманул его надежды. Сегодня с утра у нас не было во рту ни крошки. Хорошо, что в термосе есть вода. Родниковая вода. Но одной водой сыт не будешь!

Не всегда попадаются и кокосовые пальмы. Не пришлось нам попробовать и обещанной Лалом гуявы. В мешках наших не осталось никаких припасов. Наше положение было просто бедственное. «Голод не тетка!» — вот когда я поняла значение этой поговорки!

Плот покачивается на волнах. Лал гребет на носу, а Муса по-прежнему на корме. Они молчат. Мне тоже не хочется с ними разговаривать. Я уже третий раз перетряхиваю наши узелочки и мешочки — нигде ничего! Ни крошки! В сотый раз я спрашиваю себя: «Куда мы плывем и зачем?»

Муса отмалчивается. Кто знает, о чем он думает! Теперь никакими умными мыслями нашему горю не поможешь.

Вдруг Лал крикнул во весь голос:

— Вах-вах! Я вижу деревню!

Я взглянула туда, куда смотрел он. Никакого сомнения — крыши домов! Значит, деревня. Где люди, там и обед. Пришел конец нашей лихой беде!

Мы с Мусой тоже трижды прокричали: «Ура!»

Надо правду сказать — индийские деревни совсем не похожи на наши. Дома низкие, многие из них глинобитные. Порою встречаешь хижины, напоминающие охотничьи шалаши. Изгороди только у богатых людей. Конечно, нет клубов, детских садов, как это водится у нас. А в некоторых деревнях даже нет школы, я это сама видела.

— Ты, Шаура, пока оставайся здесь, — привязывая плот, приказал Лал. — Мы с Мусой сходим в деревню. Добудем продукты. И опять заживем!

— Пожалуйста, не забудьте о соли, — взмолилась я. — У нас ничего не осталось!

Как только мальчики скрылись с глаз, я приступила к стирке. От моего платья осталось одно воспоминание. Если залатать, конечно, надевать можно еще. За каких-нибудь десять минут знойное солнце высушило платье. Теперь можно взяться за починку.

Но в это мгновение на дороге показались мои мальчики.

Лал в термосе принес молоко. Из мешочка высыпал картошку, а в другом, поменьше, был горох. Опять зажили на славу!

Лал протянул мне незнакомый плод, большой и сочный.

— О! Как вкусно! — проговорила я, откусив его.

— Это — помпельмус! — улыбнулся щедрый Лал.

Мне стыдно вспомнить, сколько я съела в этот день. Но мальчики и сами не отставали от меня, поэтому некому было за мной наблюдать. А мне не хотелось прослыть обжорой, стать посмешищем в их глазах!

— Узнал, где твоя деревня?

— Расспрашивал, но никто не знает, — ответил он, удрученный. — Говорят, сегодня начинается праздник. Просят погостить в деревне. Ну как, останемся, друзья?

— Ого! — воскликнула я.

Нам, путешественникам, лишний день отдыха, конечно, не помешает! Решение было принято единогласно.

На праздник просто так не пойдешь. Пришлось потрудиться над своими нарядами.

Залатала платье. Хорошо, что у моего запасливого Мусы нашлась иголка с ниткой. Жаль, что потеряла ленту, волосы кое-как расчесала, а завязать не завязала — нечем.

Мальчики уже поджидали меня, успев укрыть наш плот за прибрежными кустами.

Деревня была крошечная, домов так двадцать, не больше. Мазанки из красной глины липли одна к другой. Хижины ютились под высокими и стройными пальмами. Только несколько домов с открытыми верандами стояли отдельно, за низкими заборами, а один хозяин свою усадьбу вместо изгороди окружил кактусами.

Наше появление в деревне стало большим событием для загорелых и ловких ребят, для любопытных и застенчивых девочек. Нас тотчас окружили тесным кольцом.

Перед ними, бронзовыми ребятами, мы с братом казались оранжерейными цветками; белый цвет нашей кожи был как бы укором нам, — казалось, мы никогда и не показывались солнцу.

Мне давно хотелось подружиться с индийскими девочками. На праздник они здорово нарядились: у всех новые платья или кофточки с юбкой, разноцветные, длинные, делающие их строгими и изящными. Серьги украшали не только уши, даже нос. Браслеты звенели на щиколотках ног.