Кристине Нёстлингер: Мыслитель действует

Учитель математики вынул руку из кармана, поднял ее и широким жестом обвел всех учеников.

– Значит, ты обвиняешь своих товарищей в краже?

– Нет, что вы! – воскликнула Лилибет, замотала головой и густо покраснела.

– Ты уверена, что кошелек действительно был в сумке? – Математик наклонился к Лилибет. – Безусловно уверена, на сто процентов?

– Может, ты оставила его дома? – прошептал Туз пик ей в спину.

– В таких вещах легко ошибиться, – сказал Мыслитель.

– Сколько там было денег? – спросил Сэр.

– Ну, что же ты молчишь? – Математик раскачивался с пятки на носок и не сводил глаз с Лилибет.

Лилибет совсем смешалась.

– Не знаю... Я, право, не знаю... – пробормотала она, сунула сумку в парту и села.

– Весьма, я бы сказал, разумный ответ, дорогая Шмельц. Нельзя с такой готовностью обвинять своих соучеников. – Математик вернулся к своему столику, раскрыл классный журнал и спросил: – После латыни кто-нибудь ушел или пришел?

– Мадер ушла домой, потому что очень много чихала, – объявил Оливер Шмид, помощник старосты, так как староста Михаэль Ханак был болен.

Математик отметил отсутствие Мартины Мадер в журнале, а Мыслитель шепнул Лилибет, чтобы ее утешить:

– Вот увидишь, твой кошелек дома.

– Со мной тоже так было, – сказал Туз пик. – Я готов был поклясться, что сунул в карман школьный билет, а после оказалось, что он преспокойно лежит в ящике моего письменного стола.

– Точно, – поддержал его Сэр. – У нас никто не крадет.

Математик захлопнул журнал и крикнул:

– Тишина! Ни слова больше, инцидент исчерпан!

Однако исчерпанным, как полагал математик, этот инцидент, увы, не оказался, во всяком случае, для Лилибет, потому что у нее была, как мы знаем, невероятно пугливая мать. А пугливые люди легко теряют голову, когда что-нибудь происходит не так, как должно, когда что-то остается таинственным, необъяснимым и подозрительным. Вот и мама Лилибет, узнав об исчезновении кошелька, совсем потеряла голову. И вовсе не из-за того, что пропали деньги и сам дорогой кошелек. Голову она потеряла при мысли, что в окружении Лилибет затаился вор. Ведь вор легко становится бандитом, а от бандита до убийцы вообще один шаг, тут все часто зависит от случайностей. Достаточно, чтобы бандиту показалось, что его узнали, или стоило бы ограбленной Лилибет закричать, как все могло бы принять трагический оборот. Мать уже представляла себе, как бандит бьет ее бедную девочку по голове, она падает, теряет сознание, и невинного ребенка как не бывало. Лилибет стоило больших трудов умолить мать не заходить за ней в школу среди бела дня. Лилибет защищалась мужественно и отчаянно от материнской опеки.

– Берегись, если я тебя увижу в обед перед школой! – грозила она матери. – Берегись!.. Клянусь, я тут же запрусь в котельне и никогда уже оттуда не выйду. Лучше буду спать, примостившись между котлами, чем допущу, чтобы ты меня, как первоклашку, водила за руку домой.

Эти угрозы возымели действие. Правда, в ответ мама Лилибет тяжело вздыхала и горько сетовала на то, что ее бедное дитя не имеет ни капли разума и из глупого упрямства подвергает себя опасности, но заходить за ней в школу больше не порывалась. А еще мама Лилибет была страшно возмущена математиком из-за того, что тот не обратил никакого внимания на кражу кошелька. Ее дочь – в этом мама Лилибет была совершенно уверена – не теряет кошельков по дороге в школу! Если она говорит, что во время десятиминутной перемены кошелек был на месте, то, значит, он и в самом деле тогда лежал еще в ее сумке! Все подробности злосчастной истории с кошельком мама Лилибет принималась обсуждать по сто раз на день.

И не удивительно, что папе Лилибет это действовало на нервы.

– Раз ты так волнуешься, пойди в школу и скажи им, что ты по этому поводу думаешь! – рявкнул он, теряя терпение. – Потребуй, чтобы в школу вызвали полицию и чтобы нашли вора!

– Упаси боже, Оттокар, в жизни я этого не сделаю! – в ужасе воскликнула мама Лилибет. – Разве можно идти в школу и ссориться с учителями? Этим я принесу только вред своему ребенку!