Анатолий Мошковский - Двое на одном велосипеде

Васин папа дружил с Эдькиным.

Получилось так, что лет шесть назад редакция журнала, где работал папа, поручила ему написать очерк о молодом инженере авиационного завода: папа много раз бывал на том заводе, на его испытательных полигонах, узнал, с каким упорством отстаивал и «пробивал» свои поправки в технологию некоторых систем реактивных самолётов Леонид Петрович Шмыгин.

Папа обо всём этом написал.

А потом совершенно неожиданно выяснилось, что этот симпатичный и скромный инженер — сосед по их садовому участку и одновременно Эдькин папа! Бывает же так! Эдькин папа ходил на участке, как в городе: во всём новом, чисто выбритый, подтянутый, с аккуратным пробором в волосах, не то что Васин папа, вечно всклокоченный, одетый и обутый кое-как; Эдькин папа был очень вежливый, мягкий, тихий, слова резкого не скажет (а ведь «пробивал» же на заводе!) и всегда, если сам не успеешь, первым поздоровается у колодца, расспросит про ребячью жизнь, позовёт в гости и у папы не раз спросит, не надо ли в чём-нибудь помочь. Совсем неплохой дядя Лёня, а вот его Эдька… Смешно сказать, но иногда Вася старался не попадаться на глаза дяде Лёне из-за его сына. Как-то не верилось, что у Эдьки может быть хороший папа. Вася понимал, что не прав, да ничего не мог поделать с собой…

Скоро папа ушёл с дядей Лёней, а Вася с Крылышкиным во все глаза смотрели, как плотник ножовкой режет доски, проводит вдоль метра синим карандашом и режет точно по линии. Ребята подавали нужный инструмент или доску, уносили к своему кораблю обрезки.

Время от времени возле них появлялась бабка Федосья. Она собирала в корзинку пахучую смолистую щепу на самовар и громко нахваливала работу Алексея Григорьевича. Несколько раз возле забора неспешно проходил Санькин дед и внимательно поглядывал на них.

Нужно ему что-нибудь? Чего же не заходит?

Скоро всё выяснилось. Как только Васин папа ушёл, дед Демьян быстро вошёл к ним, низенький и юркий, в чистом брезентовом фартуке, с резной многоцветной палочкой в руке, подёргал пальцем белую, аккуратно подстриженную бородку клинышком, закурил, угостил папиросой плотника и сипловатым голосом спросил:

— Ну как она, жизнь-то, Алексей?

— Да как! Сами видите…

— Что без тебя делали бы наши садоводы? Чай, половину домиков собрал и сараев намастерил… Молодец, на два фронта трудишься…

— Приходится, Демьян Семёнович, — плотник послал молотком гвоздь в доску. — Некогда отдыхать, хорошо ещё, сын иногда помогает…

— Знаю, знаю, и ты, и твой сын — работники высшего класса! Любой позавидует… Мне бы вот душ поставить и сарайчик немножко подправить — боюсь, завалится… Не оторвался бы? Не обижу.

Бабка Федосья, ползавшая под верстаком, конечно, всё слышала, но не вмешивалась в разговор: не решалась перечить деду Демьяну. Плотник тоже не спешил с ответом, и Вася, ругая в сердцах Санькиного деда, напряжённо ждал, что ответит плотник.

— Не могу сейчас, Семёныч, — сказал Алексей Григорьевич, — перед хозяевами неудобно: думал в один сезон управлюсь, обещал, а не уложился… Вот закончу у них, тогда и поговорим…

— Так ведь ненадолго оторву, — продолжал уламывать его дед Демьян. — Может, уважишь старика? Я с хозяевами сам договорюсь. Они люди понимающие, войдут в положение… Правду я говорю, Федосья Фёдоровна?

Бабка хмыкнула под нос что-то неопределённое — не поймёшь, соглашается или возражает. Ясное дело, ей не хотелось портить отношения с таким опытным садоводом, но ещё больше не хотелось отпускать плотника, и в этом она была совершенно права.

— Они-то меня отпустят, знаю их, — тут же пошёл на выручку бабке Федосье плотник. — Отпустят, а мне-то каково? Не имею права, Семёныч, не кончив одной работы, браться за другую… У меня ведь тоже своё понятие имеется… Так ведь?

— Жаль, но смотри… Тебе видней. — У деда Демьяна обидчиво дёрнулся сухой кадык.

Он ушёл с участка, а Вася с Крылышкиным побежали достраивать свой корабль под берёзами.

Собственно говоря, корабля не было — была надстройка со штурманской рубкой, и она была такой большой, что Вася с Крылышкиным могли кое-как втиснуться в неё, вращать штурвал и громко отдавать по трубе команды в машинное отделение.

Они принялись достраивать эту рубку: Вася — с гвоздями во рту — приколачивал по бокам дощечки, а Крылышкин устанавливал на крыше радар: вращающееся кольцо из толстой проволоки. Радар был нужен, чтобы корабль не столкнулся в тумане с другими судами и не ударился о невидимую в бинокль подводную скалу.