Анатолий Мошковский - Двое на одном велосипеде

Папа посмотрел на маму, работавшую чуть поодаль, и тихо сказал:

— Только чтобы никому… На ней было написано: «Осторожно: злая Федосья!» — и нарисован её портрет в платочке. Если встретишь Саню, скажи, что нехорошо так делать…

— Хоть сейчас! Хочешь?

— Ты только и ждёшь случая, чтобы удрать к нему! Смотри у меня!.. — Папа погрозил пальцем. — Сейчас не надо, но через день-два скажи. Обязательно.

— Будь уверен.

Однако Вася не был до конца уверен, что сумеет отчитать Саньку за эту картонку на их калитке. Он был согласен с папой, что бабка Федосья не заслужила такой надписи, и всё-таки… И опять ужасно захотелось увидеть Саньку, поговорить с ним.

Папа снова стал окучивать кустики картофеля, и Вася подошёл к бабке Федосье, склонившейся над грядой с небольшими колючими огурцами под широкими листьями.

— Баб, а ты вернула Гороховым напильник?

— Чего спросил… Уже месяц назад!

— А они ничего не просили принести? Ну что-нибудь…

— Не твоя, Васенька, забота: сами зайдут, коли надо будет какой инструмент, — проворчала бабка Федосья, продолжая старательно гнуться над молоденькими огурцами.

— Да я сам знаю, — с досадой сказал Вася и отошёл от гряды.

До самых сумерек бегал он от бочки к клумбам с лейкой, колол щепу для самовара, раздувал его и потом пил вместе со всеми чай с вареньем. Работал, пил, ел и ни единой минуты не переставал думать, как бы повидаться с Санькой.

Во время чаепития из-за посадок долетели звуки джаза, смех и дурашливые крики. Вася с недоумением посмотрел на бабку Федосью.

Она пожевала размоченный в чае сухарь и недовольно проворчала:

— Строители веселятся! И так каждый вечер… Нагнали их на нашу голову — не уснёшь… И в Рябинках в продмаге из-за них очереди…

— Мам, я сбегаю к Пете, — сказал Вася, выскочил из калитки и внезапно… — он даже вскрикнул, до того это было внезапно! — чуть не сбил с велосипеда Саньку: тот стремительно выехал из-за большого куста жасмина, росшего на улочке возле забора.

— Полегче! — буркующим голосом крикнул Санька, успев вильнуть в сторону. — Чуть машину не угробил…

Он остановил велосипед и упёрся длиннющей ногой в землю. На Саньке были старые, неизменные, потрёпанные джинсы с блестящими клёпками и с кожаными заплатками на коленях и заду, с многочисленными «молниями» на карманах и ширинке, с яркой, тоже кожаной нашивкой у пояса: ковбой в широкополой шляпе храбро обуздывает вставшего на дыбы мустанга.

Вася посмотрел на Саньку, на его плотную, коренастую фигуру, ощутил на себе острый жар его тёмно-карих шальных глаз и не нашёлся что ответить.

— А ты звони, если выезжаешь из-за куста! Звони! — с неожиданной для себя силой и восторгом закричал Вася. — Не знаешь правил езды на горных дорогах?

— Откуда же? Я там не был!

В сумерках засияли крупные белые Санькины зубы, и большие, немножко оттопыренные, как у африканца, губы его разъехались в широченной, добродушной, плутоватой улыбке. Наверно, из-за этих вот его больших губ у него был невнятный буркующий голос.

— Всё равно должен! — крикнул Вася, и на этот раз крикнул с обидой и отчаянием: столько времени Санька не замечал его! — Все машины за поворотом сигналят, чтобы не столкнуться с встречной и не свалиться в пропасть…

— Ладно тебе, — прервал его Санька, — завёлся… Выключись. Ты куда это разогнался? К Эдьке? Стукну, если к нему! Или, может, к Крылу?

— К кому хочу, к тому и иду! — огрызнулся Вася и пошел по улочке.

— Заходи завтра… идёт?

Проснулся Вася от стука молотка.

Он поморгал светлыми ресницами, зевнул, брыкнул высунувшейся из-под одеяла ногой и осмотрелся: в комнате — никого. На стенах узкие полочки, а на них сделанные мамой из корней можжевельника, шишек, слоистых древесных грибов и желудей сказочные животные, русалки с гибкими рыбьими хвостами, безобидные лешие, смешные гномики, нелепые кикиморы, хищные многоногие крабы, грозные меч-рыбы, опасно изогнутые с поднятыми головками змеи и разнообразные хвостато-рогатые черти…

До чего же мама любит с Васей, а если он чем-то занят — в одиночестве бродить по лесу, вслушиваться, вглядываться в него, выискивать в нём своё.

Впрочем, Васин взгляд быстро соскользнул с этих узких полочек на стенах, и он сразу вспомнил всё, что было вчера. Санька хотел с ним поговорить, звал к себе. Надо было не то что пойти к нему — побежать, и не медля, до завтрака, в эту вот секунду! Узнать всё, расспросить.